Онлайн книга «Зельеварка»
|
Возле моей комнаты в общежитии нервно ходил вперед-назад… Кристофер. Я даже не очень удивилась, просто прислонилась плечом к стене, любуясь плавной походкой и лже-естественными кудрями красавца. Хоть на что-то красивое посмотреть! Из той, прошлой жизни, где были пирожные на завтрак и белый рояль в гостиной на ужин. Кристофер настолько не подходил к обшарпанным стенам, выщербленному полу и общей запущенности помещения, что выглядел существом другого мира. Где паркет натерт, стены идеально окрашены и чисты, где нет перекошенных окон и где не сквозит из-под каждой двери. Я в последнее время стала ужасной мерзлячкой. Наверно потому, что сильно похудела, мантия висела мешком, хорошо, что свободный покрой скрывал как лишнюю полноту, так и худобу. Видение замерло и распахнуло зеленые глаза. – У меня галлюцинации, – простонала, потерев лоб. – Этого не может быть! – О! Какое счастье! – новый знакомец кинулся ко мне с видимым желанием схватить в охапку. Еле успела отскочить. Заговорили мы одновременно. – Как ты прошел мимо комендантши? – Еще бы десять минут тишины, и я взломал бы дверь! – Посторонних в общежитие не пускают! – сообщила я вредным голосом. – Что, и на чай не пригласишь? Я критически посмотрела на мужчину. Приперся в общежитие! К студентке! С пустыми руками! И имеет наглость напрашиваться на чай? Это за гранью добра и зла, по-моему. Стипендия на чай и плюшки не рассчитана. Непонятно, как ее рассчитывали; наверное, студенты вообще не должны питаться и одеваться. И мыться. И ногти стричь. Жить горним воздухом чистой науки, подкрепляя силы овсянкой на воде. Satur ventur non studit libentur.[6] – Не вижу поводов для чаепития, – сухо ответила. – Тем более, у меня чая нет. И кофе тоже. И какао. Вообще ничего нет, кроме тетрадок и учебников. – Тогда предлагаю ужин! – он приглашающе согнул руку калачиком. – Спасибо, я поужинала. Два ужина слишком обременительны для пищеварение. Будут конфликтовать в желудке. Я даже пшенную кашу и хлеб с сыром Марку отнести успела и принять от него взрыв благодарности. – Но мне очень хочется познакомиться с тобой поближе! – почти жалобно воскликнул Кристофер. – Ужинать ты не идешь, от кофе отказываешься, к себе не приглашаешь… – Можете устроиться к нам преподавателем, тогда я буду вынуждена вас терпеть, а пока, извините, очень устала, – я приложила ладонь к дверному замку и проскользнула внутрь комнаты, не слушая больше настырного кавалера. К себе пригласить, ага! Чтоб меня за аморальное поведение завтра же выкинули из общежития? Одного факта его присутствия достаточно! Тут такая слышимость, что падающее перышко из подушки слышно. Ладно, у меня резерва хватило на шумопоглощающую мембрану, но у других-то нет, и подробности личной жизни вся академия будет знать и обсуждать. А еще у меня трусики сохнут на спинке кровати, а чулки висят на дверце шкафа. Такое гостям не показывают, ни званым, ни незваным. Почему-то к студенческим спальням будуары с гостиными не пристраивают. Странно, правда? Никакой личной жизни и понимания со стороны администрации! И как ему удалось пробраться в общежитие? У комендантши есть артефакт снятия личины и обнаружения тепла, чтоб никто не проник под отводом глаз или нацепив чужой облик. В дверь поскреблись. Распахнула ее, собираясь высказать все, что думаю о наглецах, мешающих отдыхать измученной учебой девушке. |