Книга Зельеварка, страница 57 – Дина Зарубина

Была бы жива королева, другое дело; говорили, что она и сама в травах неплохо разбиралась, лично опыты проводила и своего зельевара в обиду не давала. Фаворитки короля сто раз думали, прежде чем нырнуть в кровать монарха, а то ведь и вишенкой в пирожном подавиться можно, и грибочками случайно отравиться. Королева сама решала, с кем и как ее супруг будет развлекаться. Весь двор в кулаке держала. Банальная скоротечная простуда в пять дней прикончила королеву, а зельевара казнили дней через десять, после жестоких пыток. Зельевар при дворе – это всегда заранее виноватый убийца и отравитель. Не надо мне такого счастья. Придворных художников, например, казнят не в пример реже. Не понравится портрет – сошлют на полгодика, а там может, простят и вернут. От него же память веков зависит!

Кстати, мури Стефанию посадили совсем недалеко от нас, в отличие от Марка и Жаниль, им достались места в конце стола. Аура с родителями сидит чуть поближе, ее личико сияет от восторга. Собрина нигде не видно, но ему и не по чину с генералом сидеть. Зато ректор сидит от меня по левую руку, это чтоб мне окончательно кусок в горло не полез?

Снующие официанты развозят блестящие тележки, столовая наполняется запахами кулинарного волшебства.

Генерал, не спрашивая, наливает мне розового игристого вина.

Да знаю, знаю, что девушка не должна напиваться, а новобрачная на свадьбе вообще для красоты, так и обязана сидеть голодной, а то окажется на магснимке с набитым ртом. Но сил моих больше нет, желудок свернулся и ноет от голода. Во рту сухо. Поэтому делаю три неприлично больших глотка и решительно втыкаю вилку во что-то восхитительно воздушное, хрустящее, тающее на языке. Божественный вкус суфле примиряет меня с действительностью. Я даже не знаю, что это, но различаю мясной сложный фарш, нотки имбиря и корицы, кислинку клюквы, взбитое картофельное пюре с карамельной корочкой. Ни в жизнь мне такое не приготовить!

Рука официанта меняет тарелку и передо мной возникает кокотница с папильоткой на ручке. Что бы там не было, оно пахнет изумительно! Двузубая вилочка ныряет в сливочно-сырное нутро, обнаруживая грибы и соломку белого мяса.

Над моей головой ведутся разговоры, произносятся тосты, а я ем. С небывалым наслаждением. За жульеном следует запеченная форель, за форелью ломтики говядины, томленые в сливках, с дыней, за говядиной утка с апельсинами. Все! Во мне, оказывается, очень мало места! А вот ректор ухитряется стремительно уничтожать кулинарные шедевры и беседовать. Такой вместительный! Могу только провожать тоскливым взглядом очередные яства, больше не смогу проглотить ни кусочка.

Передо мной ставят десерт. Что-то возвышенно-красивое из шоколадной сетки, карамели и взбитых белков. Кокетливо подмигивающие вишенки выглядывают из белых лепестков. Как мне пережить этот нескончаемый обед? Я дышу с трудом. А если бы я была в корсете? Представить страшно!

Ковыряю десертной вилочкой десерт для видимости. Прослушиваюсь к разговорам, рассматриваю лица гостей. Те, кто поближе, это значимые для генерала люди. Надо их запомнить. Для меня это может оказаться важнее, чем алхимический ряд элементов. Заметив мой интерес, генерал… нет, отныне для меня только Тобиас, наклоняется к моему уху и шепотом называет каждого. Со стороны мы смотримся, как воркующие голубки.