Книга Танцующая-На-Гранях, страница 59 – Снежана Масалыкина

Очухавшись и отерев лицо от ледяной крошки, я лежала и наблюдала за ярко-алым пятном, стремительно уносящимся в ослепительно-белые небеса все выше и выше. Глупая улыбка расплылась на моем лице и ощущение правильности и умиротворённости наполняло сердце.

Я-дракон – это девять кругов природных стихий. Я – радуга, заключенная в объятия Жизни и Смерти. Змея, что обвивает земли и моря миров За-Гранья, сила, что связывает землю и небо. Мне дана власть над радугой и водой, землей и ветром. Мой удел – одиночество. Ибо дракону, чье предназначение – равновесие миров, не суждено долго жить среди потомков Аиды и Белого Змея. Рано или поздно рождается тот, кто жаждет сместить баланс и ищет пресловутую точку опоры, чтобы перевернуть миры.

Обладая магией всех, я-дракон не принадлежала себе, ибо была лишь частью Великого Круга Мироздания, в центре которого всегда должно биться Пламя хаоса. Из хаоса родилось все живое и мертвое, в него же все возвращается, пройдя свой путь змеи.

Магия жизни и смерти золотого и черного драконов охраняла сердце Миров За-Гранья, способное рождать вселенные, пробуждать древнейших идолов, будить демонов мрака и бездны, двигать звезды и срывать планеты с привычного пути.

Огненный дракон, паривший высоко в небесах, мужественный и воинственный, нежный и робкий, целеустремленный и сильный духом-это последний пазл в головоломке Аиды Ведо, ее последыш, младшенький, любимчик. Тот, кто хранит сердце матери, являясь центром вселенной. Именно для возрождения Огненного дракона сплела праматерь Миров свои призрачные сети, в которых запутались мы все. Вот ведь чуяла моя душенька: не договаривает богиня, мудрит и скрывает что-то.

Райн Гримиум прошел сквозь Радугу со мной, ведомый кровью радужного дракона. А уничтожив королевскую виверну я-дракон, не ведая, возродила Огненного дракона – Хранителя Пламени Хаоса. Другой вопрос: за каким чертом это нужно Аиде Ведо?

– С-с-с-ю-у-да-а… Бли-ж-ж-ж-е… Иди-и-и ко мне-е… – голос плавился и извивался в моей голове, кусая мысли.

Я смотрела на себя и не видела собственного лица, вглядываясь в зеленые глаза, изумленно распахнутые и затуманенные дымкой страха, и понимала: на меня из темноты зеркала За-Гранья смотрю я сама.

Ощупывая тонкими пальцами своих неизменившихся рук чужие скулы, прикасаясь к рыжим жёстким прядям волос, упрямо падающих на лоб, обводя абрис губ заледеневшими подушечками, я не могла поверить в происходящее. Каким образом неуловимая иномирянка сумела стать мной, а я – ею?

Судорожно вздохнув, я провела руками вдоль тела. Слава Ананте, моя фигура не изменилась: тонкая талия, изящные бедра, небольшая грудь и стройные бедра остались такими же совершенными. Чужой лишний вес в зеркале не отражался, под ладонями не ощущался. А лицо… Лицо я уж как-нибудь верну обратно, как только выясню, что происходит.

Вглядываясь в чужие глаза, я совсем перестала различать голос в своей голове, за что и поплатилась: богиня не терпела пренебрежения. И теперь, зажав виски ладонями, я валялась, скрючившись, на полу, тоненько завывая от боли, что кромсала изнутри внутренности и долбила в сердце острыми ледяными иглами.

– Кроф-ф-фь… Пи-и-ть… Да-а-й-с-с… – слова хлестали мой разум, требуя непонятно чего от измученной меня.