Книга Ночь Аиды, страница 50 – Снежана Масалыкина

Северный Дикий не выдержал и зарычал, делая шаг вперед. Ледяная ладонь райна Гримиума сжала плечо Зерга, вынуждая остановиться и не мешать. Недовольство зверя вырвалось сквозь сомкнутые зубы рыком. Но человек сдержал жгучее желание кинуться на помощь своей динхэ и, сжав кулаки, продолжил наблюдать.

Из них троих только Гримиум смутно понимал, что происходит. Память предков, разбуженная возродившейся огненной ипостасью, успокаивала и останавливала: все идет своим чередом, не стоит вмешиваться. Король, никогда не видевший поиск Пути, был уверен: иномирянка все делает верно. И, домотав нить до конца, она откроет двери в Из-Гранье. Процесс чем-то напоминал вязание: чтобы сплести новый узор, нужно распустить старый. А когда нить закончиться, откроется то, что скрыто.

Додумать Гримиум не успел. Клубок в руках Танцующей-На-Гранях ярко вспыхнул и осыпался серым пеплом. Ноги танцовщицы по щиколотку ушли в воду от силы удара упавших клочков. Ударная волна пошла от центра к берегам круглого прудика.

И в тот же миг самовилы воздели крылья вверх, подбрасывая змеек, что соединяли круг. Струями воды взметнулись вверх прозрачные стены, смыкаясь высоко над головой Талы Шат Мау, образуя защитный купол. Но сила отдачи была так велика, что мужчины рухнули на колени, снесенный поднявшимся внутри купола ветром.

Она вторая, третья… Волна за волной шла отдача к берегам, как от брошенного в глубокую лужу камня. Самовилы стояли, не дрогнув, не шевельнувшись. Мужчина раз за разом падали после очередной попытки подняться. А странные волны, ударяясь о стены, взмывали вверх и обрушивались всей мощью на неподвижную женщину в центре площадки. И было видно, что прикосновение серых хлопьев приносит страдание, оставляет крошечные раны на теле танцовщицы. Но ни звука ни вздоха, ни движения не последовало в ответ.

– Молчи, – только и смог прохрипеть Гримиум разъярённому Северному Дикому, который не оставлял попыток прорваться к Тале и вытащить ее из Круга.

Дикий яростно сверкнул кошачьим взглядом, обжигая вертикальным зрачком райна.

– Нельзя… магию… – райн приподнялся и обрушился на плечи Зерга, прижимая его к земле, сжимая изо всех сил. Спустя четвертое падение рядом рухнул Коб-Ор, помогая удерживать человека. А человек из последних сил сдерживал рвущегося наружу зверя.

Пятая, шестая волна. Неподвижные жрицы. Истекающая кровью Тала Шат Мау. Барахтающиеся в траве мужчины. Ни Гримиум, ни Коб-Ор, ни даже Зерг Гатто Норт уже не пытались подняться, осознав бессмысленность своих усилий.

Седьмая волна ударилась о защитный купол так, что стены раздуло как мыльный пузырь, и воины ощутили ледяной жар бушевавшего внутри пепла. Волоски на руках покрылись инеем, а сердца пропустили удар от холода, всего на секунду тронувшего их тела.

Когда же последняя волна схлынула, перед Танцующей-На-Гранях запульсировал сгусток тьмы, похожий на черный цветок. Тала Шат Мау ожила, стряхнула с себя остатки пепла, и окунула ладони в сердцевину. Замерев не надолго, словно прислушиваясь к чему-то внутри живой материи, иномирянка начала раздвигать руки в стороны, пытаясь то ли разорвать сгусток на части, то ли увеличить его в размерах. Процесс шел с трудом, но Тала не сдавалась, закусив губу и упрямо сдвинув брови, миллиметр за миллиметром расширяла сопротивляющийся круг.