Книга Нелюбезный Шут, страница 142 – Елена Зикевская

Я только покачала головой, скрывая улыбку. Представляю, как он переубеждал…  Жуть.

— Как ты вообще услышал, что они ко мне ломятся?

— Так я не спал, а они шумели.

А пёс книжника беспокоился за своего хозяина…

Шут спас увечного Эрдорика, как спас незнакомую ведьму, попавшую в беду. Без просьб и ожидания благодарностей. Просто потому, что мог это сделать.

«Мне не сравниться с вашим «псом», госпожа…» Я покачала головой, вспомнив беднягу Абрациуса.

Да кто вообще может сравниться с Шутом?!

Ох, Джастер…  Горько признавать, но я верю, что она любила тебя. Только почему вы расстались?

Что творится в твоей душе на самом деле?

Шут обошёл костёр и сел напротив меня, заглядывая в котелок и мешая варево ложкой.

— Твои знаки — это твои неудачи в ведьмовских делах. Ты же сама говорила про это.

Я кивнула, но не успела ничего спросить, как Джастер внезапно выпрямился и прижал палец к губам, явно к чему-то прислушиваясь.

Испуганно подобравшись, я оглядывалась по сторонам, гадая, что же случилось. Вечерний лес сразу показался чужим и враждебным, и очень захотелось спрятаться за спину Шута.

— Кто-то идёт, — Джастер заметно нахмурился. — Охотник, скорее всего.

— Мне уйти?

— Сиди пока. Посмотрим, что за оно. Если захочешь — уходи, еду прикажешь в шатёр подать. Всё. Молчим.

Я только кивнула, постаравшись принять вид «госпожи ведьмы» и ничем не выдать своего испуга.

Шаги идущего к нам человека я услышала раньше, чем увидела незваного гостя. Он не остерегался подходить к незнакомому костру.

Видимо, лес и в самом деле обычными людьми «хоженый» вдоль и поперёк.

— Славный вечер, добры люди! — раздался из-за кустов хрипатый голос. — Дозвольте у вашего костерку простому охотничку передохнуть — погреться, госпожа ведьма?

Я кивнула, а Джастер, как ни в чём не бывало, помешал похлёбку и попробовал варево.

— Садись, отдыхай, грейся, — спокойно отозвался воин, даже не покосившись в сторону гостя.

Ветви кустов раздвинулись, и охотник, с луком и колчаном, перешагнул невидимую границу — я только сейчас это почувствовала! — нашего лагеря.

Одет нежданный гость был хорошо, видно, что не бедствовал, только половина лица бугрилась отвратительной коркой шрамов. Жутко это было: половина лица обычная, живая, даже бритая, а вторая — мёртвая, перепаханная. Рот с искорёженной стороны у охотника почти не шевелился, а вот глаз был живой и цепкий.

— Вы уж не обессудьте за мою рожу, госпожа, — осклабился он, заметив мой взгляд. — Энто меня медведица по зиме приласкала. Охотой я живу, а она дело такое…  Удачливый я, жив остался!

— Сегодня удача тебя не жалует, как я погляжу. — Джастер отвлёк внимание на себя. — Что сума-то пустая?

— И не говори, мил человек, — тут же повернулся к нему охотник. — Весь день брожу, ноги сбил, а даже зайца не подстрелил…

Я решила, что сейчас самый подходящий момент уйти в шатёр. Как же хорошо, что Шут его поставил!

Как знал…

— Джастер, я иду отдыхать. — Я встала с видом «госпожи ведьмы». — Ужин подашь мне в шатёр.

— Как прикажете, госпожа, — коротко поклонился Шут, пока охотник смотрел мне в спину.

Взгляд у него был липкий и неприятный до омерзения.

Сидеть в полном одиночестве в тёмном шатре оказалось скучно и душно. Даже подушечки для сидения, которые заботливо оставил Шут, не скрасили моё «заключение». И потому я осторожно приоткрыла полог, пропуская внутрь вечернюю прохладу и заодно слушая, какие байки травил неожиданный гость, то и дело жадно потягивающий носом в сторону нашего ужина. Рассказывал охотник нарочито громко, словно боясь, что я не услышу о его подвигах.