Книга Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига, страница 178 – Елена Зикевская

Микай крякнул от неожиданности и ударил кулаком о бедро.

— Ох ты ж и язва, а не!..

— Я жду. — холодно и весомо уронил Джастер, и кузнец разом выпрямился, крепко сцепив пальцы.

— Что сказывать-то?

— Что надумал, то и говори. В третий раз повторять не стану.

— Чудной ты больно. — Микай опасливо косился на невозмутимого воина. — Не по годам умно молвишь, да и госпожа тя, не как «пса» али хахаля свово слухает, а как ровню… Вы уж не гневайтесь, госпожа, сами велели…

— Говори-говори, — кивнула я, стараясь ничем не выдать своего недовольства по поводу оплошности и «хахаля».

— Я б на Гнилушке-то году не пожил, и не распознал бы, — кузнец расцепил руки и положил ладони на бёдра. — Токма я там разного нагляделси да покумекал себе о всяком. Кто силой-то колдовской не владеет, те всё перед Враном заискивали, а он-сам перед хозяйкой своей со страху кланялся да её приказчику поклоны бил. А ты хучь перед госпожой своей кланяшьси, да силы её не боишьси. И на Гнилушке никого не боялси и опосля с госпожой по-свойски говаривал, как не хозяйка она те, а ровня всем. Хучь ты трижды умелый «пёс» иль хахаль ейный, а перед ведьмовской силой госпожи любой бы страшилси да кланялси. Да и не слыхал я ни разу, шоб ведьма для своего хахаля поесть готовила, аки жонка послушная.

Что?! Я — жонка послушная?! Да чтобы я ещё хоть раз на привале готовкой занималась!..

Шут же откинулся на спинку стула и, ковыряясь ножом в зубах, смерил кузнеца спокойным и снисходительным взглядом, отчего парень снова ссутулился и вжал седую голову в плечи.

— Чой я не так-то молвил?

— Да всё. — спокойно сказал Шут, рассматривая нож. — Каша у тебя в голове, даже вчерашний день забыл, как я погляжу.

— Чой-то забыл? Ничой я не забыл, всё помню!

— Угу… Ты лучше скажи: ты пока в деревне спокойно жил — разбойников боялся?

— А то!

— А сейчас, когда на болоте пожил и всякого нагляделся, больше стал бояться или меньше? Под надзором чудищ-то да ведьмы злой каково жилось?

Микай хмыкнул и задумчиво почесал седую шевелюру на затылке.

— Твоя правда выходит… Страшно было, да пообвык я… Потому как разбойники хоть и душегубцы, а всё ж не чудища, люди… Да и госпожа Вахала тож баба…

— Вот то-то, — довольно ухмыльнулся Шут. — И я пообвык. Плох тот «пёс», коли могучей ведьме служить берётся, а сам от волшбы со страху в кусты бежит. Потому госпоже по мере сил помогаю и от всякого сброда охраняю. Не ей же самой руки об отребье разбойничье марать.

— Хошь молвить, что ты не хахаль ейный? А чего ж она те хлеб тады пекла?

Да он что, совсем стыд потерял, при мне меня так обсуждать?! Я ему что, девка уличная?!

Джастер только мельком взглянул в мою сторону и насмешливо наморщил нос, снова глядя на Микая.

— Вот ты дубина деревенская, ни ума, ни воспитания. Тебе жить, что ли, надоело? Хочешь госпожу Янигу словами своими прогневать? Думаешь, если она тебя в ученики по милости взяла, так тебе грубости с рук сойдут?

Кузнец вздрогнул и испуганно посмотрел на меня, а Шут изобразил вежливый поклон.

— Вы уж простите, госпожа, что при вас такой разговор грубый зашёл. Моя вина — не объяснил, как должно себя вести в вашем присутствии.

— Ничего, продолжай, — милостиво ответила я, сделав вид, что пью, чтобы не улыбнуться заступничеству Джастера и удивляясь его словам.