Книга Ашу Сирай, страница 165 – Елена Зикевская

Я вскочила, на ходу схватив Живой меч, который сам прыгнул в ладонь. Бахира уже стояла возле ажурной перегородки с обнажённым сабероном в руке, закрывая проход к нам. Весь её вид говорил о том, что она будет сражаться до последнего.

Мы успели вовремя. В следующий миг двери с грохотом распахнулись и в комнаты ворвались несколько вооружённых мужчин с кривыми мечами наголо. За их спинами я видела мелькавшего Назараида, чьё бледное лицо исказили страх и отчаяние.

— Что происходит, Яния? — спокойно спросил Джастер на языке маджан.

— К нам явились шакалы султана, Джасир, — почти сплюнула Бахира, не сводя взгляда с замерших воинов в бело-жёлтой одежде. — Эти люди совсем не чтут закон гостеприимства! Пролитая кровь уже не осквернит этот бесчестный дом!

— Вот как…

Джастер встал, потирая лицо рукой, а затем спросил на языке Сурайи, повернувшись лицом к напряжённо замершим воинам:

— Что случилось, почтенный Назараид?

Но вместо хозяина дома ему ответил другой голос, сильный и властный.

— Так это ты «дух пустыни», называющий себя Джасиром?

Из-за спин расступившихся воинов вышел высокий смуглый человек с чёрной блестящей бородой. Богатая одежда, золотые украшения и оружие, украшенное драгоценными камнями, выдавали его высокое положение. Он держался властно и уверенно.

— Так меня зовут, почтенный, не знаю твоего имени, — спокойно и с достоинством ответил Шут.

— Моё имя Садир, сын Рахама! — гордо и с вызовом возвестил гость, пока чёрные жгучие глаза с ярой жадностью всматривались в спокойное лицо Джастера. — Знакомо ли оно тебе, презренный сын песка и ветра? Или ты слишком молод, чтобы знать того, кому оно принадлежит?

— Кому из маджан не знакомо имя Садира, прозванного Гадюкой за хитрость и безжалостность? — Джастер даже бровью не повёл в ответ на оскорбление. — Я не вижу тебя, но помню твой голос. Значит, люди говорили правду: ты вымолил себе жизнь и султан пощадил тебя, но прогнал от своего трона. Слышал также, что никто из эмиров не захотел принимать у себя беззубого змея, проигравшего битву у Раймадана, и только эмир Арсаниса снизошёл к твоим мольбам и милостиво принял к себе на службу. Каково бывшему любимому хази султана быть начальником городской стражи на границе Сурайи?

Начальник стражи? Битва у Раймадана? Джастер знает этого человека?

С последними словами Шута точёные ноздри Садира яростно расширились, а губы исказились в гневном оскале.

— Я тоже узнал тебя, Машнун-Мают, Безумная Смерть! Пусть ты слеп и не носишь бороды, чтобы походить на юношу, пусть я впервые вижу твоё лицо, но твой голос… О-о, твой голос и твои насмешки я запомнил навсегда! Твои слова всё также остры и ядовиты, как иглы песчаной колючки, и ты смеёшься надо мной, но скоро ты будешь молить о пощаде и рыдать кровавыми слезами, потому что ещё до заката солнца я сам вырву твой ядовитый язык раскалёнными клещами!

Я только крепче сжала рукоять Живого меча и покосилась на Джастера. К моему изумлению на губах Шута играла едва заметная улыбка, а лицо было безмятежно, как гладь озера в безветренный день.

Зато его враг был в бешенстве. На скулах горели алые пятна, чёрные глаза налились кровью, а кулаки сжались так, что костяшки побелели.

— По твоей вине султан прогневался на меня! Я потерял своё место и его расположение из-за тебя! Но знаешь ли ты, какую награду он обещал за твою голову, Машнун-Мают⁈ Нет, не знаешь, иначе ты никогда бы не осмелился покинуть берег своего Раймадана! Но ты воистину безумец, раз пришёл в Арсанис и даже не сменил имя и одежду, чтобы остаться неузнанным! Сколько лет я молил Тёмноокого о возмездии, и он услышал мои молитвы! Ты сам пришёл в мои руки, да ещё и в таком беспомощном состоянии! Едва услышав твоё имя, — будь оно проклято во веки веков! — я бросил все дела и поспешил сюда, чтобы своими глазами убедиться в такой удаче! Тёмноокий был милостив ко мне сегодня! Ты в моих руках и я представлю тебя на суд нашего эмира, дабы он смог предать тебя пыткам и самой ужасной смерти, которую ты заслуживаешь! Моё поражение будет смыто твоей кровью! О, сколько лет я ждал этого! Я бы хотел представить тебя живым самому султану, но эмир пошлёт ему твою голову, а я сам отвезу её и брошу к стопам нашего повелителя! О, как он наградит меня за это! Я стану самым влиятельным хази в истории! Воистину, сегодня самый счастливый день моей жизни! И не надейся на милосердие и снисхождение, проклятый Машнун-Мают! Твои дикие кошки не смогут защитить тебя!