Книга Ашу Сирай, страница 171 – Елена Зикевская

— Что ж, мудрейший Ингумах, нам всё понятно, — эмир сел. — Какую казнь ты предлагаешь для этого преступника?

Советник не успел ничего сказать.

— Есть ли здесь Взывающий к Тёмноокому? — внезапно и громко спросил Шут.

— Зачем он тебе, слепец? — эмир удивился настолько, что жестом остановил нашу охрану. — Мы судим тебя за твои преступления перед лицом нашего султана.

— Я слышал, что по приказу султана на любом суде должен быть служитель Сурта, — спокойно ответил Джастер. — Иначе приговор не считается законным.

Лицо эмира недовольно скривилось, но он всё же махнул рукой, подзывая слугу.

— Скажи мудрейшему Байрузу, что мы желаем видеть его на этом суде. И пусть поспешит, приближается обед, а этот злодей и преступник ещё не осуждён.

Взывающий явился довольно скоро. В чёрной мантии, с полумесяцем на груди, капюшон не скрывал молодое надменное лицо. Всем своим видом он выражал недовольство и высокомерие.

— Эмир благодарит почтенного Байруза за то, что он почтил своим визитом этот суд, — сказал ему Ингумах. — Мы судим этого «духа пустыни», преступника, провозгласившего себя элрари, за его лживые и непочтительные речи.

Я же смотрела на фигуру в чёрном и не могла понять, почему это служитель Сурта так спокойно и пренебрежительно смотрит на Джастера. Шут же говорил, что любой Взывающий сразу поймёт, что он Ашу Сирай…

Но ничего спросить, как и шепнуть Джастеру о своих наблюдениях я не могла.

— Мой повелитель, Взывающий к Тёмноокому здесь, — тем временем продолжил советник. — Теперь приговор будет законен. Желаешь ли ты что-то сказать в своё оправдание, презренный сын песка и ветра?

— Желаю, — ответил Шут и тут же продолжил: — Кто из почтенного суда будет отрицать, что Сурт Тёмноокий имеет божественных мать и отца? Кто будет отрицать, что Тёмноокий — почтительный сын своих родителей? Кто будет отрицать, что за беспристрастное следование своему долгу он стал Повелителем жизни и смерти людей?

— Никто не станет этого отрицать, слепец! — раздражённо воскликнул Взывающий. — Зачем ты говоришь нам то, что известно любому разумному человеку⁈

— Верно ли я понял, что никто не станет отрицать, что Великая Мать Мира является матерью Тёмноокого Сурта и он получил свою силу из её рук? — невозмутимо продолжил Шут.

— К чему ты клонишь? — напрягся и Садир, чуя подвох. Точёные ноздри расширились, а чёрные глаза горели огнём. — Уж не желаешь ли ты стать служителем Тёмноокого, надеясь избежать заслуженной смерти? Разве у тебя есть дар, чтобы служить ему?

Я снова покосилась на Шута. Он же говорил, что не станет прятать свой дар! Тогда почему…

— Народ маджан почитает Великую Мать и Небесного Отца, и уважает их детей, но не служит им, — спокойно ответил Шут. — Я служу Великой Матери, и я покинул земли маджан, исполняя её волю.

Лица Садира и Взывающего слегка потемнели, и я поняла, что эти двое уже догадались, куда клонит Джастер.

— Воля Великой матери — закон для её детей. Тёмноокий не станет мешать тому, кто исполняет волю его матери, но безжалостно покарает тех, кто препятствует этому исполнению. Поэтому я хочу спросить мудрейшего эмира, готов ли он и все, здесь присутствующие, заплатить такую цену?

— Ты… ты лжёшь, Безумный Джасир! Ты хитрее любого лиса! — вскричал Садир. — Ты играешь словами и прячешься за богов, чтобы избежать возмездия за свои дела!