Книга Ашу Сирай, страница 78 – Елена Зикевская

Тёмноокий же смотрел на меня и сквозь меня с таким неописуемым изумлением, что в своём обычном состоянии я бы от страха не знала, куда спрятаться от его внимания.

Но сейчас сама Датри, Мать Мира, решившая откликнуться на мой зов, непреклонно смотрела моими глазами, была мной, её сила наполняла меня, и тёмный бог, хмурясь и стиснув челюсти, молча кивнул и отвёл взгляд.

Едва стало ясно, что продолжения ссоры не будет, сила Датри схлынула, оставляя ошеломлённую и испуганную меня вместе с двумя хмурыми и недовольными мужчинами.

От внезапной слабости ноги дрогнули, и я оперлась на косяк, чтобы не упасть. Но не успела произнести даже слова, как Шут встал и за пару шагов оказался рядом.

Спокойный и уставший, но сейчас меня это только обрадовало. Благодарю, Матушка, что услышала мою молитву…

— Иди, присядь, Янига, — Джастер аккуратно подхватил меня под локоть и повёл в спальню. — А ещё лучше — приляг. Вот, выпей вина, оно поможет уснуть.

Он усадил меня на ложе, дал в руки кубок и направился обратно. Поднял сорванную занавеску, зацепил краем за гвоздь и махнул рукой, оставляя висеть как есть.

Я растеряно пригубила вино. Сладкое, терпкое и тягучее, оно снова мягко прокатилось по горлу и отозвалось теплом внутри. Вкусно… Такое бы вино с ним вдвоём пить, а не вот так…

Как же хорошо, что Датри услышала меня и вмешалась, пусть даже таким удивительным образом… Что же за клятву он дал, что одно упоминание о ней почти мгновенно остужает его гнев? Ведь он даже Ашера пощадил, стоило Ёзефу упомянуть эту клятву.

Кому он её дал, я уже догадалась.

Но почему именно ей, а не Шанаку?

Что означают эти его прозвища? Что такого он совершил, что даже боги пеняют ему на этот проступок?

Ох, сколько же я всего не знаю про него…

Тем временем, Джастер вернулся за столик и устало сел, не обращая внимания на хмурого тёмного бога, всё ещё стоявшего на ногах.

— Прости, ты прав. Я, в самом деле, немного… заигрался. Я всё чаще забываю, кто я… Забываю то, что не должен забывать… — Шут тихо хмыкнул. — Ты пришёл сюда, как человек, и мы с тобой говорим по-человечески… Это так забавно, не находишь? Знаешь, как люди говорят? С кем поведёшься, от того и нахватаешься. А людям свойственно забываться и дерзить тем, кто выше их. Ладно, не сердись, я пошутил. Лучше скажи мне, о мудрейший Сурт, повелитель жизни и смерти людей, как там твои друзья и недруги за Завесой? Видят ли, что здесь происходит? Скучают ли по этому миру? Думают ли и надеются, что люди их ждут с распростёртыми объятиями? Или силы многих из вас заметно ослабли, потому что эти самые люди давно забыли не только ваши имена, но и о самом вашем существовании? Ведь даже несмотря на число преданных и мою кровь, ты сейчас далеко не так силён, как прежде.

Тёмноокий хмуро и мрачно смотрел в пол. Кулаки то сжимались, то разжимались, но Сурт молчал, стиснув зубы и отведя взгляд в сторону.

— Я делаю, что могу, Сын Ночи. Тысяча лет — малый срок для богов, но огромный для людей. Тебе ли этого не знать.

Джастер покрутил смятый кубок в руках, вздохнул, протянул руку и достал из своей торбы знакомую мне деревянную чашку. Следом появилась новая бутылка, в этот раз полная прозрачной жидкости. Джастер зубами выдернул пробку, и мне в ноздри ударил резкий и знакомый запах.