Книга Отряд, страница 59 – Елена Зикевская

О тёмной королевне я старался не думать и не вспоминать.

Моя задача сейчас укрепить свои позиции в реале.

Неделя тренировок пролетела совершенно незаметно. Я усиленно заставлял отвыкшее от нагрузок и движения тело подчиняться. На третий день я уже мог самостоятельно есть, сидеть, вставать и даже односложно говорить. Хотя голосовые связки не трогали, от долгого вынужденного молчания голос неожиданно стал более низким и глубоким, но мне нравилось. В остальном Абрамыч оказался прав: внешне я совсем другой человек. Определить, что ныне покойный капитан Донников и я идентичны, теперь можно только по ДНК. Значит, нигде нельзя оставлять ни кровь, ни волосы, ни частички кожи. Даже плеваться нежелательно. Чёрт. Похоже, с базы меня так просто не выпустят даже с новой внешностью. Или выпустят в комбезе абсолютной защиты.

На четвертый день Розенбаум явился со своим планшетом.

Внутри разом закрутили тугую пружину. Что там опять?

— Ну что, голубчик, как самочувствие?

Я посмотрел на доктора и кивнул: «Нормально».

— Ты говори, голубчик, говори, — улыбнулся тот. — Не намолчался ещё?

— Нор… ма, — я отложил зеркало, перед которым тренировал мимику и речь. Получалось не очень. Но, если верить Розенбауму, всё исправят тренировки. Оснований не доверять словам этого спеца явно очень высокого класса не было. Но и говорить при посторонних пока неловко.

— Вот и отлично, вот и хорошо, — Абрамыч положил планшет на столик, прилепил ко мне какие-то датчики, отошёл от кровати и легко поманил рукой. — Иди-ка сюда. Пора тебе.

Внутренняя пружина тихо дзенькнула и развернулась. Вот оно. Пора.

Я встал, опираясь на спинку кровати. Ноги заметно дрожали, и сделать первый шаг страшно. Мне казалось, что при попытке движения просто упаду. Стоять-то я уже пробовал, но ходить…

— Давай, голубчик, смелее, — Абрамыч обнадеживающе улыбался в бороду. — Всего-то три шага.

Три шага. Чёрт. Решительно выдохнуть и разжать пальцы на спинке кровати. Колени предательски дрогнули. Стоять! Стоять, Лёха!

— А ну иди! — вдруг рявкнул доктор, и я от неожиданности шагнул вперёд, не успев ничего понять или испугаться.

— Ай, молодца! Ай, герой! — Розенбаум то ли шутил, то ли издевался. Меня же трясло от напряжения крупной дрожью: месяц, если не больше, отвалялся. Но старый доктор прав: идти надо.

Следующие два шага дались с не меньшим трудом и ещё большим напряжением. На столик я не просто оперся руками, буквально навалился всем весом, стараясь удержаться на ногах, пока Абрамыч изучал что-то в планшете. Красное широкое лицо светилось удовлетворением.

— Лю…би…те ра…бо…ту?

— Что? — доктор встрепенулся. — Ах да, люблю, голубчик, люблю, как же её не любить, кормилицу! А теперь пойдём, я уж тебе помогу…

Он подхватил меня под руку, и обратный путь прошёл легче. Но на кровать я не сел — рухнул с невыразимым облегчением. Даже не думал, что настолько тяжело учиться ходить заново.

— Ну что ж, через пару деньков тебя можно выписать, — Абрамыч подхватил свой планшет. — Ты здоров, имплантаты прижились отлично, физические показатели и анализы в норме, а всё остальное исправят только…

Тренировки. Знаю.

— Тренировки, — подтвердил доктор. — Я скажу Ингвару о твоей выписке.

Розенбаум развернулся и ушёл, оставив меня в привычном одиночестве.

* * *

Хладнокровный блондин появился в назначенный день сразу после обеда. Я ждал, переодевшись в чёрную знакомую форму, которую принёс один из санитаров. Одежда оказалась как раз под мой новый рост и ещё пахла складом. Единственное отличие от прежней: отсутствие погон и эмблемы ЧК на рубахе.