Книга Снежная Сказка, страница 22 – Ани Марика

— В тот день, когда ты приехал в академию. Мира получила письмо и оно её испугало, — бормочу, посматривая на валяющуюся в углу сумку.

— Я чувствовал что дома кто-то есть. — выдыхает Аарон и трёт лицо, — Обвинил её, что она прячет тебя.

Мы хмуро смотрим друг на друга. Ревность трещит по венам, хочется набить ему физиономию. У Аарона такие же желания. Это читается по глазам.

— Лекарь сказал, создать все условия для комфортного восстановления и не давить. К тебе или ко мне?

— Ко мне, — рубит герцог.

— Хорошо. Езжай, подготовь всё, я дождусь её пробуждения. — соглашаюсь.

Аарон с минуту смотрит на нашу женщину и выходит из палаты. Я вновь расслабленно вытягиваю ноги и просто жду.

Мира просыпается через пару часов. Сонно и с любопытством осматривает светлую палату. Её взгляд останавливается на мне и брови хмурятся.

— Почему я здесь? — спрашивает тихо, затравленно смотря невозможными карими глазами.

— В дом пробрались разбойники и на тебя напали, — спокойно и твёрдо отвечаю почти правдой, как и советовал лекарь. — Я нашёл тебя в коридоре и привёз в госпиталь. Твои родители в порядке и не поехали в столицу.

— Полагаю, вы мой жених? — хмурится Мира и отворачивается, кутаясь в лёгкое одеяло.

— Ты ещё не дала своё согласие, — со смешком поднимаюсь дойдя до столика, наливая воды в высокий стакан, — Пить хочешь?

— Разве моё согласие важно? Вы же уже всё подписали с моим отцом, — старается хорохориться, но голос дрожит и страх в глазах никуда не ушёл. Эту испуганную малышку, что жмётся сейчас в подушку и до побелевших костяшек цепляется за одеяло. Хочется сгрести в объятья, укрыть от всех бед. Пообещать, что больше никто и никогда не будет принимать за неё решения. Никто и никогда не обидит. Никто и никогда не ограничит свободу. Я не позволю.

Очень хочу, чтобы вернулась та Мира. Та Мира, которую знаю я. Которая никого не боится. Смотрит воинственно. С высоко поднятой головой и прямой осанкой. У той Миры не дрожит голос. И всегда найдутся десятки колких ответов. Мне нравится свободолюбивая птича—робиен. Именно с ней я познакомился два года назад. И именно её полюбил.

— Твоё согласие очень важно, Мирабелла, — мягко улыбаюсь и протягиваю стакан.

Не доверяет, но охотно принимает тару. Помогаю ей приподняться, и пока она пьёт, подкладываю больше подушек.

— Спасибо, — бормочет девушка, возвращая пустой стакан, — А ваш побратим… Он тоже будет ждать моего согласия?

— Да. Мы оба будем ждать. Давай перейдём на ты, всё-таки мы жених и невеста. И зови нас по имени.

— Если бы знала, как вас зовут, непременно обратилась бы по имени, — со злой иронией отвечает малышка. Зубки уже тогда были, что меня безумно радует.

Сдерживаю вспыхнувшую ярость на родителей моей лучшей сотрудницы. Да, в нашем обществе отцы устраивают судьбу дочерей. Но неужели родители Миры даже не познакомили их, раз она считает меня своим мёртвым мужем?

— Я Дастиан, — присаживаюсь на стул и с тревогой ожидаю приступа. Мало ли что его вызовет. Но всё проходит хорошо. Мира даже слегка улыбается и прикрывает глаза.

— Дастиан…, — повторяет она и засыпает.

В госпитале меня продержали около недели. За эти дни женихи окружили вниманием. А вот родители кажется, с удовольствием сплавили в руки будущих мужей и благополучно забыли.