Книга Латте для одержимого раба, страница 10 – Ева Смаил

На полках небрежно громоздились потертые книги, учебные тетради, бумаги для заметок и замаскированные порно журналы. Говорят, в соседних странах на моей специальности уже отказались от печатного варианта учебников за ненадобностью, но увы, сюда прогресс еще не дошел, и мы имеем то, что имеем. Весят они прилично.

На подоконнике росли процветающие, и довольные жизнью комнатные растения. Какие-то я нашла выкинутыми, пожалела и забрала домой, а какие-то вырастила с маленького листика. Лучше всего себя чувствовал Трахибалтус ректора. Цветы пришлось паковать отдельно в коробки, бережно заматывая старыми вещами, чтобы не повредились при транспортировке. Финальным штрихом я прочитала простейшее заклинание защитного барьера, которое выучила специально для сохранности моих малюток.

— Что?! Почему?! Ты же одна из лучших студенток! — Зоя встала и направилась ко мне, пытаясь установить необходимый для доверительного общения зрительный контакт.

— Обвинили в плагиате, — сухо произнесла, продолжая собираться. С приближением Зои, мое тело напряглось, уже предчувствуя, что ей будет мало просто войти в мое личное пространство. Руки заработали быстрее.

Из-под кровати вытащила огромный тайник со сладостями и высыпала в чемодан. После того как привычно засунула в рот шоколадную палочку послышался мой вздох облегчения. Головная боль, которую раньше даже не замечала, прошла мгновенно, а настроение необъяснимо улучшилось.

Сладости — это мое топливо. Моя жизнь без этого просто невозможна. Если долго не ем продукты, содержащие сахар, то в лучшем случае у меня просто сильно болит голова и теряю ориентацию в пространстве. В худшем… лучше не доводить до этого худшего.

А все из-за того, что в моей голове живет троглодит — мозг, который постоянно что-то думает, анализирует, просчитывает. И если его не закидывать сладким — начинает бунтовать и вести себя в корне неподобающе.

— А что такое плагиат? — Зоя похлопала на меня длинными ресницами.

— Это кража чужой интеллектуальной собственности.

— А что такое интелл…, ну типа интелле… тьфу ты, собственность?

Я посмотрела на нее в упор. — В общем, в воровстве меня обвинили. В воровстве.

— В воровстве? — тут ее взгляд стал задумчивым. — Но ты же этого не делала, да?

— Естественно.

Открыв дверь шкафа, я увидела отражение в зеркале. Там стояла молодая девушка, только-только вступившая в пору совершеннолетия. Её длинные волосы цвета спелой пшеницы были аккуратно собраны в низкий хвост за спиной, а пара непослушных прядей обрамляла её лицо. Кожа лица была светлой, предательски выдавая её отрешенность от мира под солнцем и преданность исследованиям в уединении.

Глаза, пронзительные и холодные, словно отпечатки зимнего утреннего неба, выдавали недюжинный ум. Лицо спокойное и серьезное, не показывающее каких-либо эмоций. Она была невысокой и стройной, с присутствующими, но не сильно выдающимися формами. Белый халат, который носила девушка, казался символом её преданности науке, а шоколадная палочка добавляла некую детскость ее образу.

Её можно было назвать красивой, если бы не прямое сходство с семейством пандовых. Синяки под глазами прямо указывали на вечный недосып и ночной образ жизни. Она напоминала Ледяную Королеву — холодную, отстраненную, но в то же время обладающую недюжинным интеллектом и уверенностью в себе.