Книга Латте для одержимого раба, страница 90 – Ева Смаил

Первая отвела взгляд и уже хотела сказать что-то вроде «Ну, силы тебе.» и пойти домой, но он первым взял слово.

— Латте, давайте выпьем по чашечке какао? — своим вопросом вновь заставил меня на него посмотреть.

— Хорошо, — мы переместились в ту самую беседку, в которую отвел меня в самый первый день нашего знакомства.

— Подождите немного. Я скоро вернусь, — элегантно улыбнулся, как всегда, слегка поклонился и ушел в сторону студенческого кафе.

Пока его не было, я рассматривала цветущую белую глицинию, которая изящно свисала со всех сторон. В воздухе стоял приятный сладковатый аромат. Сквозь грозди цветков пробивались лучи весенней звезды.

— Долго ждали? — повернулась в его сторону и замерла.

Парень стоял передо мной на одном колене, и протягивал в мою сторону… ветку. Не просто ветку, а будущий черенок растения, которого мне еще никогда не доводилось видеть.

Сама ветвь была белая, очень тонкая, даже слегка прозрачная. Создавалось ощущение невероятной хрупкости. Одно неосторожное движение, и она просто сломается.

У нее не было листиков, лишь небольшие почки. Вся же ветвь была покрыта невероятно прекрасными серебристыми цветами. Они были большими, красивыми и похожими на цветы магнолии.

При каждом легком движении вокруг цветков витала полупрозрачная серебристая пыльца, будто каждый комочек был маленькой феей.

— Какая красивая, — как завороженная смотрела на это чудо природы, боясь даже коснуться. — Как ее зовут?

— Очень польщен, — Зефир широко улыбнулся, а на его щеках появились ямочки. — Оно уникально. Вывел сам, пока думал о вас. Я назвал это растение Латтия. Вам нравится?

— Безумно.

— Тогда оно ваше. Я расскажу вам как его можно прорастить, а в дальнейшем ухаживать, — видя мою нерешительность, решил меня подбодрить, — не бойтесь. Оно не такое хрупкое, как может показаться на первый взгляд.

Осторожно взяла в свои руки ветвь и бережно осмотрела. Она была… теплой. Несмотря на то, что выглядела холодной как снег, цветы излучали тепло, а ветвь ощущалась словно гладкий и теплый нефрит.

— Латте… Я хотел бы вам кое в чем признаться.

Недоуменно наклонила голову набок на его официальный тон.

— Когда мы закончили нашу совместную работу, я очень испугался. Испугался того, что больше не смогу проводить с вами время, разговаривать, пить какао… У нас ведь больше нет никакой официальной причины продолжать общение… Кроме того, боюсь, что за летние каникулы, вы и имя мое забудете… Ведь для вас больше не будет никакого смысла продолжать его помнить.

А ведь он был в корне… прав. Я бы действительно забыла о нем как об очередном мимо-крокодиле в моей жизни.

— Тогда я кое-что понял. Понял, что не хочу становиться для вас незнакомцем. Не хочу вас отпускать. Понял, что вы дорога мне… И… вы мне нравитесь, Латте. Очень с-сильно нравитесь… Вы станете моей девушкой?

Я ему действительно нравилась? Он хотел со мной встречаться? Быть в отношениях? Парой?… Даже не верилось.

Зефир ведь узнал меня довольно близко. Слышал все мои странные изречения. Все три месяца нашего общения наблюдал мое безэмоциональное лицо и слушал спокойный голос без взлетов и падений. Осознал, что я не видела четко его внешность… Он был первым человеком, которому стало настолько хорошо известно о моем «особенном» внутреннем мире.