Книга Горный цветок, страница 89 – Ольга Шах

Но, если говорить с точки зрения… то есть, она в момент смерти была невинной девушкой, в этом я могла лично убедиться. Отсюда вывод – любовь была исключительно платонической. Телефонов и социальных сетей тут не водится, значит, должны быть любовные записки. И я в жизни не поверю, чтобы Камилла их могла уничтожить. Скорее, прятала где-то, чтобы потом перечитывать. И это самое «где-то» - не её комнаты. В момент ремонта перетряхивали и вытаскивали абсолютно всё. Наверняка бы нашли, да и кормилица могла обнаружить ненароком. Если Камилла и прятала какие-то записки, то только там, где никого не бывает и нет шанса, что они будут обнаружены.

- Ты куда-то собралась, дорогуша? – проворчал брат.

- Ага! В библиотеку!

Но моим планам не суждено было сбыться – появился супруг, взирающий на мир с достоинством Александра Македонского во время триумфального въезда в Вавилон.

- У наших дорогих гостей денег больше не осталось, так что я могу быть свободен, - заявил он, сияя новым пятирублёвиком. – Думаю, что мы можем покинуть зал, официальная часть уже закончена.

Вот это «жилка»! Я даже ни на грамм не сомневалась в его предпринимательском таланте.

- Дорогая, ты снова ничего не ела? – вдруг озаботился он, бросив взгляд на стол.

Я равнодушно пожала плечами – ну не могла же я ему сказать, что к этой еде мне, судя по всему, никогда не привыкнуть – даже от одного вида мутило, не то, что от запаха! Маркас тут же решил, что мне стоит пойти отдохнуть, потому что я выгляжу неважно. И, невзирая на мои увещевания о том, что я выгляжу точно так же, как и обычно, и на уверения брата, что я абсолютно здорова и меня можно использовать вместо вола на крестьянских наделах, распрощался с гостями и отвёл в наши комнаты.

Хотя, если быть совсем откровенной, я действительно, часто уставала – по ползая по горам, то суетясь и приглядывая за тем, как двигается ремонт дома. Но впервые у меня появился человек, который заботится обо мне, пододвигает моё кресло ближе к огню, да и вообще… так, думаю, что пора сбрасывать с себя эту приятную расслабленность. Я решила, как только супруг заснёт, сразу же отправиться в библиотеку на поиски записок, писем, да хоть засушенных роз, чего угодно, что могло бы быть мною идентифицировано как любовная записка. Что-то мне подсказывало, что я слишком долго сижу в тёплом коконе заботы и комфорта и совершенно напрасно засовываю голову в песок, как страус, избегая проблем.

Маркас попросил Ранни принести нам в покои хлеба и холодного мяса с кухни, раз уж так вышло, что мы оба остались голодными – у меня не было большого аппетита, а Маркас вовсю занимался тем, что договаривался о поставках строительных материалов и квалифицированных работников для всех желающих.

Отпустив кормилицу, супруг решил поухаживать за мной, как за маленькой, сооружая гигантские бутерброды и наливая ягодного взвару. Он то и дело со значением посматривал на меня. Очевидно, стал что-то подозревать, думая, что я многое скрываю от него. Конечно же, в своё время я обязательно донесу до его сведения, в части касающейся, понятно… но пока мне сказать было нечего, вот я и сидела, медленно пережёвывая, погружённая в свои мысли, изредка что-то мычала, намекая тем самым, что я внимательно его слушаю. И почти с облегчением услышала от Маркаса: