Книга Второй шанс. Книга третья, страница 75 – Елена Звездная

— Рисовый пирог с девятью вкусами хочешь? Судя по описанию напоминает Облачное пирожное, которое обожают наши девушки. Тебе взять весь, или половину? — император кажется совершенно увлекся покупками.

— Мне уже достаточно, — нервно сказала я.

— Уверен, тебе понравится, — заверил монарх. — Весь пирог заверните.

— Вы так балуете вашего ученика, словно он девушка, — усмехнулся торговец.

Это слегка напомнило и Эльтериану и императору где мы находимся.

И тут Каенар сказал:

— Здесь неподалеку отличная лавка с золотыми украшениями.

— Обойдется, — мгновенно помрачнел император. — Пора возвращаться.

Пауза и коварные слова Каенара:

— Асьен их любит.

В то же мгновение мы отправились покупать украшения для утешения императрицы.

* * *

Для императрицы было куплено первое же предложенное торговцем ожерелье. А вот после, передав пакеты со сладостями мрачному Каенару, монарх и принц принялись с азартом выбирать украшения для меня. Сообразительный лавочник быстро подсунул пустой лоток императору, и на него Эльтериан и император начали собирать «милые безделушки для Асьен». Я с ужасом смотрела на то, как «несколько безделушек» превращаются в груду заколок, браслетов, колец, цепочек для волос, изящных местных ожерелий, которые в Великой Небесной Аркалад вообще не носили, и в растерянности поглядывала на Каенара. Кронпринц хранил мрачную невозмутимость. Он сохранял ее почти час, пока все это золото выбиралось двумя чрезмерно увлекшимися покупками личностями, но едва пришло время расплачиваться, сделал то, чего от него никто не ожидал.

— Асьен мой человек. Единственным, кто может делать ей дорогие подарки, являюсь я. И это не обсуждается. Возвращаемся.

Разочарование отразилось сразу на трех лицах — императора, принца Эльтериана и торговца. Последнему было хуже всех.

— Сладостей это так же касается, — добил Каенар.

И всучил оба пакета потерявшему дар речи от подобного Эльтериану.

* * *

Миг и мы оказались во дворце прямо возле покоев императрицы.

— Отец, мужайтесь. И помните — не только вы потеряли сына, но и та, что носила его под сердцем много месяцев. Ей не менее больно, чем вам. Эльтериан, сопроводи отца.

И прежде чем император успел сказать хоть слово, Каенар перенес нас в ВАД.

* * *

Он почти втащил меня в свой кабинет, швырнул на стул, припечатал передо мной лист бумаги и кисть и приказал:

— Пиши!

Я не пошевелилась.

— Асьен!

Маска была сорвана и брошена в стену с такой силой, что, похоже, уже не подлежала ношению.

— Асьен!!!

— Я не стану…

Он молниеносно приблизился ко мне, сжал подбородок, запрокидывая голову, и прошипел:

— Допустим, отец простит тебя, я заметил, как сильно его отношение к тебе изменилось, но что будет с Аскеа ты подумала? Его никто не простит. Ни отец, ни Эльтериан. Пиши, Асьен. Все имена, все, что рассказала главе Тайного департамента, абсолютно все! И быстро, счет идет на минуты.

* * *

Моя рука дрожала, слезы текли не останавливаясь, а Каенар время от времени выдавал столь заковыристые ругательства, что продолжать становилось все сложнее.

Три листа.

Все заняло три полных листа.

Каенар сел на пол, и начал заучивать каждое имя, бросив мне разъяренное:

— Ты должна быть в постели через три минуты. Вымой голову, нанеси какой-нибудь плотный крем на лицо, чтобы скрыть следы слез. Быстро!