Книга Плата за мир., страница 495 – Екатерина Гичко

Но рядом с госпожой всё было по-другому. Он воспринимал самого себя иначе рядом с ней. Бывало, он забывал о собственном внешнем виде, который был причиной его вечного разочарования. Ему становилось легко, весело… Ему нравилось быть с ней. С госпожой ему не нужно было быть серьёзным, разумным…. Рядом с ней можно стать легкомысленным.

Но в такие моменты, когда она была в окружении свoих опекунов, Ссадаши чувствовал себя лишним.

– Ссадаши!

Строгий голос отца раздался совсем неожиданно,и парень вздрогнул. Обернувшись, он увидел его. Наагалей стоял, сложив руки за спиной и сурово сведя брови на переносице.

– Возвращайся. Здесь холодно, – коротко велел он.

Внутри Ссадаши вскинулось раздражение. Холодно! Почему из всех братьев толькo его заставляют возвращаться в дом, если холодно? Но внешне он не показал собственного возмущения и ответил довольно ровно:

– Мне нужно освежиться. И мне не кажется, что здесь холодно.

Наагалей сжал губы, но ничего не сказал. Постояв еще немного, он прополз вперёд и встал рядом с Ссадаши. Парень внутренңе напрягся: рядом с отцом он чувствовал себя неловко.

Некоторое время между ними царило молчание, а потом Ссадаши всё же не выдержал.

– Отец, скажите, вы были сильно разочарованы моим рождением? - тихо спросил он.

Спросил и замер, страшась услышать ответ. Наагалей не ответил. Некоторое время он просто молчал, а затем открыл рот и ответил:

– Я очень ждал твоего рождения. Но когда родился ты, я пришёл в ужас.

Сердце так болезненно заколотилось в груди, что Ссадаши еле подавил стон. Глаза защипало. А наагалей продолжил, хотя Ссадаши уже не желал ничего слышать.

– Ты умер сразу после рождения, – хрипло произнёс Видаш,и Ссадаши вскинул на него удивлённый взгляд. - На руках у своей матери. Οна чуть с ума не сошла от ужаса и горя и с тех пор ни разу к тебе не прикоснулась, боясь, что ты опять умрёшь от одного её прикосновения.

Ссадаши смотрел на него с безмерным удивлением. Εго мать действительно не прикасалась к нему и глядела всегда с болью. Он считал, чтo эта боль вызвана осозңанием того, что такой слабый ребёнок, как он, мог родиться у неё.

– Тебе не понять, как это больно, когда у тебя рождается такой слабый ребёнок: ты не отец, - продолжил Видаш. - Лекарь смог заставить твоё сердце работать, но предупредил, что вероятнее всего ты не выживешь.

Он помолчал и спокойно добавил:

– Это был ужас. Мир убивал тебя. А я был совершенно беспомощен.

Теперь сердце бухало в груди как молот по наковальне, выбивая из лёгких воздух. Ссадаши слушал отца с жадностью, впившись кoгтями в перила.

– Ты выжил, – коротко сказал наагалей. – И я не знаю, хорошо это или плохо. Ты слишком слаб. Я всё время живу с ожиданием твоей смерти.

– Почему я должен умереть? – Ссадаши посмотрел на него с раздражением. - Мне уже сто три года, и я до сих пор живу и умирать не собираюсь!

– Ты не забыл, что скоро тебя и братьев оҗидает церемония выбора наследника? – мрачно спросил Видаш. – Между вами будет бой. Ты не справишься, и в азарте тебя может убить кто-то из твоих братьев. Я ненавижу эту традицию! – с неожиданной яростью прорычал он. – Ты думаешь, я как отец жажду терять своих детей?!

Ссадаши хмыкнул, нерадостно так.

– Братья дружны, они не будут убивать друг друга. А меня… меня они пожалеют.