Книга Три комнаты под березой, страница 84 – Ирина Седова

Он знал заранее, что и Рафика она оттолкнет, благо заклятие, наложенное на нее экстрасенсом, поможет ей в этом, как помогало держаться на расстоянии ему, Анчу…

Покончив с сантиментами, Анч, снова превратился в лохматую игрушку и погрузился в сон. Человеческий облик он вернул себе перед самым выходом из поезда, и от Саратова занимал место в купе уже согласно билету. Еще в поезде он выговорил себе право не ехать в городок, а поселиться на даче, в том поселке перед Отрадным, следить за которым нашей тройке экстрасенсов помешало отсутствие необходимой аппаратуры.

* * *

Так прошло еще несколько дней. Дней, в течение которых Анч скучал — то есть скучал бы, если бы знал, что это такое. Но вместо скуки он занялся приготовлением материалов, при помощи которых намеревался изменить внешность будущей пленницы, разработкой «легенды» о ее происхождении, а для чего принялся шнырять по Интернету, подыскивая образец для снятия слепка личности. Образец должен был проживать как можно дальше от их области, чтобы никто из сетевой публики не встретил знакомое лицо там, где ему априори не следовало бы быть.

Наконец, девушка была привезена. Подобно Кристине, она также не была блондинкой — в блондинку ей только предстояло превратиться. Зато все остальное было знакомо: длинные густые волосы, симпатичное лицо и ухоженное тело, откорректированное занятиями в кружке под названием «будущая леди», где девочек обучают осанке, походке и красивым манерам.

Правда, манеры он увидит потом, сейчас они только предполагались. Зато экстерьер в виде ровных безволосых ножек, гладкой кожи и всего прочего достаточно высокого разряда, был образцовым: не было нужды добавлять кое-где силикон или, наоборот, откачивать жирок.

Лицо, кстати, тоже было почти совершенство — оно было столь идеально правильным, что жаль его было изменять. Оно было то, что называется «не убавить ни прибавить» — ровные зубки, высокий лоб, темные брови дугой, и длинные черные ресницы со слегка загнутыми кончиками. Если к этому добавить прямой аккуратный носик, небольшие пухлые губы и ямочки на щеках, а также классически правильный профиль и маленькие аккуратные ушки, то выбор заказчика был абсолютно понятен. Это был выставочный образец юной человеческой самки, способной украсить своим присутствием самого взыскательного представителя противоположного пола.

Непонятным было только одно: как можно было такую красоту отдавать на пользование энному количеству других самцов в виде вещи, чтобы ее запачкать, обезобразить, сделать больной и бросить мучительно умирать где-нибудь в грязной канаве. Уж на что Анч был анчуткой, то есть поганцем, но такая порча отборного человеческого материала была для него непостижима. И участвовать в этом гнусном деле у него желание отсутствовало.

Увы, но в данном случае выбора у него не было — без его, Анча, присутствия девочка была обречена. Оставалось сесть, погрузиться в созерцание и планирование: что и как он с ней будет делать, а чего не станет, то есть нельзя ли будет отклониться от обычного стандарта обработки попавшего в его руки девичьего материала.

Размышления его были прерваны звуком открывающейся двери.

— Ну и что ты по поводу нее думаешь? — спросил бывший владелец белой «ауди», он же Югенс.

— Нельзя ли ее отдать заказчику в таком виде, в котором она сейчас есть. И пусть он сам делает с ней, что хочет.