Книга Последняя Хранительница, страница 118 – Полли Нария

Шли целый световой день, с маленькими перерывами, чтобы оба могли отдышаться. Быстро стемнело, мне уже хотелось выть от безысходности: сил не было, Соловей валился с ног.

Когда я услышала голоса, я сначала списала это на помутнение сознания, на то, что я выдаю желаемое за действительное, тем не менее, звуки только усиливались, а лес наконец расступился.

Видимо от радости, что путь почти окончен, Соловей смог уменьшить давление на мои плечи и шел практически самостоятельно.

– Прижми голову поближе ко мне, пусть волосы спадают на лицо, – попросила я, чему мужчина незамедлительно последовал, понимаю в какую сторону ушли мои мысли.

Таверна отыскалась быстро: по ржанию лошадей, по музыке и по невероятно аппетитному запаху пищи. Только сейчас я поняла, как проголодалась. Вяленое мясо лишь слегка перебивало чувство голода, но с запахом тушеного кролика, рот сразу наполнился слюной, а живот скрутило.

Внутри было шумно, душно и, возможно, не очень прибрано, хотя в таких заведениях сложно судить о чистоте в такое время суток, когда разгулявшиеся гости могут разнести и поразбивать половину помещения. Главное во всеобщей суматохе никто не обращал на нас внимание, полностью отдавшись эфемерным волнам медовухи и эля. Это легко можно было понять по красным лицам и смачной брани.

– Нам, пожалуйста, комнату, – обратилась я к управляющему. – Теплую воду, что–нибудь мясное, с овощным рагу и теплую шкуру. Мой друг перебрал нынче и нам нужно пристанище. Отблагодарим на славу!

Хозяин окинул нас сальным взглядом, ухмыльнулся и выдал ключи, одновременно оборачиваясь к одной из служанок:

– Бета…

Слушать мы не стали, мечтая лишь побыстрее добраться до комнаты и исчезнуть с глаз всех постояльцев. Прилагая усилия, я затащила Соловья наверх, в комнату же он дошел самостоятельно, и я, если честно, не стремилась помогать, так как была ужасно вымотана. Он переступил порог и не раздеваясь упал на кровать, чего я себе позволить пока не могла.

Для приготовления лекарства стала выкладывать нужные растения на прикроватную тумбу: липовый цвет, подорожник, ромашку, шиповник и мать–и–мачеху. Сухие травы легко перетирались в порошок, из которого мне требовалось четыре ложки для заварки. Пока раствор остужался, я сложила остатки сбора в маленький мешочек, где он будет храниться до другого подобного случая.

Приподняв мужчину и подперев ему под спину подушку, я стала по чуть–чуть вливать в него отвар.

– За мной еще никто так не ухаживал.

– А как же твои родители? – спросив, я сразу же поморщилась. – Прости…

– Ничего, – уголки губ его слегка дрогнули, будто говоря, что такие вопросы его не задевают. – Я их не помню. Как и весь первый год, что провел в Гнезде, хотя мне было уже около пяти.

– Мне очень жаль.

– Не стоит, правда. Думаю то, что я попал туда, было лучшим исходом, потому что скорее всего я погиб бы либо от голода, либо от холода, а может быть и того хуже.

–И как же это произошло?

Соловей немного помолчал, собираясь с мыслями. Видимо для него эта тема все–таки была не так проста, как он пытался ее преподнести.

– Мне об этом рассказал Сокол. Если подумать, то все мои детские воспоминания связаны именно с ним. Он старше меня на пять лет, и когда я появился в Гнезде, он взял негласное шефство надо мной. Он вытянул меня из тени забытья, он смог заставить меня говорить. Учил меня, помогал мне и всегда был рядом, – тут Соловей опять остановился. – Как–то на одном из наших тренировочных поединков, которые периодически Сокол для меня устраивал, так как был намного опытнее меня и Наставник ему доверял, он одержал очередную победу. В тот момент, я сдался, сел на землю и разрыдался.