Книга Последняя Хранительница, страница 136 – Полли Нария

Снова открывается дверь, и в столовой воцаряется тишина: на пороге стоит статный, стройный мужчина экзотической и устрашающей наружности. Я представляла Наставника по–разному, но те образы были далеки от реальности. Длинные черные, словно смоль волосы, были убраны в высокий хвост, что открывало полностью лицо мужчины, и словно магнитом тянуло рассматривать его. Огромный, длинный, рваный шрам в свете свечей будто бы сиял, а мутный пустой глаз пугал своей безжизненностью, и мне захотелось сжаться и стать незаметной для этого человека. Все остальные черты будто бы растворялись и смазывались, не давая зацепиться за что–нибудь более живое и человеческое.

Он обвел взглядом всех присутствующих, задержался на Эйтане, но ни один мускул не дрогнул, ни одна эмоция не проскользнула на его лице, мне даже показалось, что от него исходит недовольство, о котором и предупреждала Иволга. А потом его глаз нашел меня. Он посмотрел как–то странно, гипнотически, затягивая в черную воронку, где горел холодный огонь презрения. Он словно пытался прожечь меня насквозь. В нем плескалась сила – страшная сила.

– Что ж, – прервав наш зрительный контакт, Атропин подошел к стулу во главе стола. – Ужин у нас сегодня будет занимательный.

Молча отдал дань богам, и стал есть, больше не произнося ни слова. В неловкой тишине всем пришлось последовать его примеру, мне же кусок в горло не лез. Я ухватилась за бокал с вином и сделала глубокий глоток. Потом еще несколько. Вино приятно согревало кровь, а мысли, смешанные в беспорядочный клубок, стали понемногу отходить на второй план.

Громко звякнули столовые приборы о пустую тарелку и вывели меня из легкого пьянящего марева. Атропин уже доел свою порцию и теперь сидел, развалившись и сложа руки на груди.

– Сокол, я рад твоему возвращению домой. Очень хотелось бы узнать все подробности твоего чудесного воскрешения, – он говорил мало эмоционально, но я могу поклясться, что слышала сарказм в его голосе. – Но думаю, мы сможем обсудить это потом, наедине.

– Меня зовут Эйтан.

– Не столь важно, как зовут тебя сейчас, больше меня интересует имя прекрасной белокурой гостьи.

Эйтан сжал свои губы в тонкую линию, но промолчал, устремив свой взгляд на меня, как, впрочем, и все в столовой. Ласточка сидела тихая и удивленная, а Иволга источала безмерное удовольствие от происходящего.

Соловей поймал взгляд Наставника и посмотрел на него, ведя безмолвный разговор, который я не могла понять. Он защищал меня?

Духота вокруг вдруг стала сгущаться и давить, но я постаралась улыбнуться, не позволяя своим слабостям взять верх.

– Меня зовут Луна.

– Луна, – мужчина произнес мое имя так, словно пробовал каждый звук на вкус. – И что же занесло вас, Луна, в наше скромное Гнездо?

– Это я ее попросил… – попытался за меня ответить Соловей, но Атропин поднял руку, призывая его замолчать.

– Соловей, некрасиво перебивать девушку. Думаю, она способна сама ответить, ведь так? – от холода в его голосе по моей спине пробежал озноб, вино было не способно справиться с этой лавиной.

На удивление, Соловей не стал спорить, однако под столом нашел мою руку и легонько сжал, мне же от его безмолвной поддержки стало немного легче.

– Я бы назвала это случайностью.

– Хм, скажу вам прямо, но я не верю в случайности.