Книга Последняя Хранительница, страница 2 – Полли Нария

– Прости меня, прости! – кинулась я в ее колени и обняла их. – Ты же знаешь, что я так не думаю…

– Знаю, Настка и потому не злюсь. – вздохнула тогда Марша и легонько погладила мою голову. – Твоя мама учила меня.

Я подняла свои глаза, не веря в то, что слышу. Однако продолжения не последовало:

– Но это все, что я могу сейчас сказать тебе. Поверь, так будет лучше для тебя.

И на этой ноте тема себя исчерпала.

Тем вечером, я впервые почувствовала, что должна куда–нибудь уйти из дома. Мне нужно было побыть одной, остаться со своими мыслями наедине. И дождавшись, когда тетушка за перегородкой тихо засопит, выскользнула из кровати, надела свое платье и направилась к реке, что текла близ нашей деревни.

Благо на дворе было тепло. На небе появлялись первые звезды, наблюдающие за жизнями людей с безмолвным любопытством, а в траве заскрежетали сверчки. И под странную песнь этих созданий, я неспешно брела по узкой протоптанной тропинке, ощущая себя частью этого мира и одновременно чужой незнакомкой, которая не может найти себе в нем места.

А берег ждал меня. Бурные потоки воды, бурлящие и пенящиеся далеко в горах, в нашей низине текли неспешно, как будто уставшие от долгого бега. Я решила пройтись и в поисках более укромного места, пошла вдоль леса, который был для меня таким родным. В гору я поднималась уверенным шагом, точно зная, куда несут меня ноги. И через полчаса вышла на более каменистый берег, куда, как мне казалось, никто из местных не забредал. Там я забралась на один из булыжников, примыкающий прямо к воде, и спустила с него ноги, устремив взгляд в водный поток.

Рассмотреть свое отражение было невозможно, темнота, да и движущаяся вода, размывала любой силуэт до неузнаваемости. Но мне и не нужно было себя видеть. Моя внешность была для меня неким крестом, который я носила с самого рождения. К моим семнадцати годам, ни один деревенский парень так и не посватался к моей тетке, что говорило о многом. Нет, я не была некрасивой, мои глаза не косили, а ноги не косолапили, скорее, мою внешность можно было назвать экзотичной для этих мест. Коротко остриженные белые волосы, сравнимые со снегом, и удивительно яркие глаза, зеленого цвета, разительно контрастирующие с черноволосыми и кареглазыми жителями деревни. Моя кожа не темнела на солнце, тогда как селяне, а с ними и моя тетушка, после длинной зимы очень быстро теряли свою бледность. Да и вся моя комплекция, тонкая кость и невысокий рост, говорили всем вокруг, что я не из этих мест. Если в детстве меня и обижали, то после нескольких громких разговоров с моей тетушкой, боясь ее немилости, все просто стали меня избегать. А при условии, когда не получалось, например, когда я приносила снадобья к ним домой, то отговаривались парой слов и быстро завершали разговор.

Раньше, моему детскому сердцу это приносило неимоверную боль, но Марша успокаивала меня, ласково стирая бегущие по щекам слезы:

– Яркому цветку завидуют все сорняки. Но если он перестанет обращать на них внимание, а будет думать только о том, как расти, он сможет привлечь заботливого садовника своей красотой, и тот всегда успеет прополоть грядки, и спасти его.

И я приняла себя такой какая есть. И это было одно из самых важных навыков в моей жизни: умение быть в гармонии с собой, несмотря на любые обстоятельства.