Книга Пушистая катастрофа для ректора, страница 110 – Полли Нария

Помотав головой, я лишь теснее прижалась к Кэлвину. Выгнула шею, позволяя мужчине обрушить на нее свои губы. Он сдался. А разве могло быть иначе?

– Из-за тебя мы только время потеряли, – со стоном возмутилась я, чувствуя, как подгибаются ноги. Мужчина уже не говорил. Он был занят важным делом: изучал мою тело заново. Каждую частичку он исследовал пальцами, а потом и губами.

Я держалась вертикально лишь на силе воле. Из чистого упрямства. Но когда Кэлвин встал передо мной на колени... Мир пошатнулся. Губы мужчины нашли еще одну струну моей души и очень умело на ней заиграли. Я же вцепилась в плечи ректора, растеряв остатки разума.

Лилась вода. Шумело в ушах. Но я ничего вокруг не замечала, отдавшись чувствам без остатка. И в этот момент я была так наполнена, так целостна, как никогда до этого.

Жар разгорался внизу живота, ласково распространяясь по венам и все, что я могла шептать:

– Кэлвин... Кэлвин... Да!

Как в тумане исчезла душевая и ванная комнаты. Мы вновь оказались на кровати. Мокрые, уставшие, но довольные. И все повторилось вновь: нарастающее напряжение и фееричная разрядка. Миры создавались и разлетались на маленькие пульсирующие кусочки.

Мы не могли насладиться друг другом. Не могли. Казалось, что время утекает сквозь пальцы, и мы теряем драгоценные минуты близости. И хотелось восполнить то, что мы упустили по глупости.

– Какая ты невероятная...

Кэлвин лежал на спине и быстро дышал. Я лежала рядом и тоже пыталась успокоить бешенный пульс. Голова приятно кружилась. Тело казалось мягким и ватным, словно я лежала на облачке. Невесомая. И счастливая до безобразия.

Я была уверена, что ничто не сможет испортить этот миг. Ничто. Кроме отчетливо нарастающей боли в груди, от которой я в момент любви простодушно отмахнулась.

То что мне плохо, поняла не сразу. А когда поняла – закричала.

Карделия

– Тише! Тише, родная! Дыши... Все прошло, – как через плотные слои ваты до меня донесся голос Кэлвина.

Перед глазами все плыло, но боли в груди я больше не ощущала.

– Вот так. Вдох. Выдох.

Я последовала совету мужчины и стала медленно и размеренно дышать. Получилось не сразу, однако спустя пару минут пульс перестал бить по вискам, а зрение вернулось.

Кэлвин нависал надо мной. Бледный и встревоженный. Ректор вглядывался в мое лицо, а когда увидел, что я смогла на нем сфокусироваться, улыбнулся.

– Что... Что это было? – голос дрогнул. Помимо этого, он звучал сухо, даже слегка царапал слух. Словно я не говорила, а вела наждачкой по стеклу.

На миг ректор пропал из моего обзора, но вскоре вернулся со стаканом воды. Приподняв меня над подушкой, он помог мне отпить освежающую жидкость. Глоток, два... Холодок приятным ручьем пробежался по горлу.

– Спасибо, – проговорила уже более уверенно.

– Как ты? – Кэлвин поставил пустой стакан на тумбочку и обернулся ко мне. Теплый взгляд скользнул по лицу. Внутри приятно защемило.

– Уже лучше, – мне не пришлось обманывать. Чувствовала я себя и правда почти нормально. Да, присутствовала усталость. Но она после адской боли почти не ощущалась.

Мужчина нежно провел ладонью по моему лицу, убрал со лба волосы и, наклонившись, запечатлел на губах легкий поцелуй.

– Твой потенциал вновь возрос, – наконец пояснил Кэлвин. – Очень резко. До девяти.