Книга Однажды суровой зимой, страница 16 – Елена Михалёва

— Значит, то, что между нами, это все тоже действие зелий? — его дыхание казалось таким горячим.

— Нет, это ты сам, принц, — чародейка почувствовала, что от этой беседы в его объятиях у нее начинает кружиться голова.

— То есть я не могу похвастаться тем, что меня околдовала коварная лесная ведьма? — он наклонился к ее уху так, что губы коснулись ее мочки.

— Увы, — дрожь пробежала по спине.

Он поцеловал ее шею. Кожа едва различимо пахла сладким миндалем. Эстлин закрыла глаза от удовольствия.

— Я разогрею для тебя ужин, — прошептал он в самое ухо. — Но позже.

Вендал не обманул. Авершам проснулась от того, что в домике пахло едой. Приготовленное днем рагу побулькивало в котелке над очагом. Принц сидел в кресле напротив, одетый лишь в брюки, и смотрел на огонь. В помещении явно стало жарче. Похоже, он растопил очаг сильнее. Потому что Эстлин лежала на кровати, накрытая одним лишь шерстяным пледом, и не чувствовала холода. Она приподнялась и подтянула покрывало повыше.

— Как спалось? — принц одарил ее улыбкой, от которой у бывалой воительницы слегка покраснели щеки.

— Который час? — она потянулась.

— Не знаю, — ответил Вендал. — Ночь, я полагаю? На улице все так же метет.

Он сходил за посудой и принялся накладывать рагу в плошки.

После ужина принц отнес посуду на стол и вернулся обратно. Сел на расстеленные на полу шкуры возле кровати и кивнул в сторону посоха, что по-прежнему выглядывал из-под свисавших с постели покрывал.

— Можно посмотреть?

— Конечно, — Эстлин закуталась в плед.

Юноша осторожно коснулся матовой поверхности с блестящими золотыми вкраплениями. Посох был прохладным. Вендал взял его в руки.

— Какой легкий, — заметил он. — Не могу поверить, что это настоящее оружие ангела, — принц погладил неизвестный материал, узоры на котором и вправду напоминали отпечатки больших перьев. Как и рассказывал отец.

— Тебя это смущает? — спросила чародейка.

— Нет, если честно, — он положил посох на место. — Куда больше меня удивляешь ты, Эстлин Авершам.

— Почему интересно? — она вопросительно вскинула бровь.

— Отец говорил, что ты горделивая героиня, даже мрачная не по годам, — спокойно ответил принц, наблюдая за реакцией собеседницы.

— Ах, Орис Винграйн, — она покачала головой. — Что еще твой отец про меня рассказывал?

— Что ты умеешь быть пугающей и неукротимой, — Вендал скрестил руки на краю кровати и положил на них подбородок. — Что тебя страшатся все вокруг.

Она засмеялась. В голос. Громко. Заливисто. Запрокинув голову назад. Волосы густым ореховым водопадом рассыпались по спине.

— Что? — принц улыбнулся в ответ. — Все было не так?

— Мне было четырнадцать, Вендал, — отсмеявшись, ответила она. — Меня растили чародеи на далеком-далеком острове. Растили в строгости и аскетизме. Я привыкла быть сдержанной и держаться от других подальше. А то, что моих сил боялись, так это даже хорошо. Меня не воспринимали, как ребенка, а относились с уважением. В том числе и твой отец. Мне доводилось с ним сражаться бок о бок много раз.

— Он рассказывал об этом, — сказал принц. — А каким он был, когда воевал за Эдвермор?

Чародейка нахмурила носик, напрягая память.

— Отважным. Даже самоотверженным, — заметила она. — В отличии от всех тех королей и генералов, что не лезли в бой, а предпочитали раздавать приказы в тылу. Король Орис шел в бой одним из первых. Казалось, ему терять нечего. И за ним шли остальные. Он задавал тон. Стыдил всех тех, кто отсиживался в ставках. За ним тянулись и простые солдаты, и знатные особы.