Книга Жена Демона, страница 25 – Каролин Дейвуд

Его рука скользит вниз, между моих ног. Я выгибаюсь ему на встречу и внезапно ощущаю, что сзади ко мне начинает прижиматься кто-то еще, причём явно возбужденный, судя по большому и затвердевшему органу. Я резко поворачиваюсь и вижу Алеса. Страх охватывает меня с ног до головы, я пытаюсь опять поджечь его, но у меня ничего не выходит, а Алес, тем временем, настойчивее прижимает свой таз ко мне. У меня не получается его оттолкнуть, и в глубоком отчаянии, я поворачиваюсь и с мольбой смотрю на Ника. Но он отпускает меня и улыбается.

Я просыпаюсь и резко сажусь в кровати.

Видимо, я отключилась. Изнутри начинает расползаться мерзкое чувство, будто меня осквернили. Я вздыхаю и встаю, чтобы, наконец-то, сходить в туалет.

Перекатываясь, как неуклюжий пингвин, потому что меня еще немного штормит после резкого подъема, я тихо выхожу в тёмный коридор. Мама уже спит и в её комнате выключен свет.

"Как же хорошо ночью..Когда все спят и можно побыть со своими мыслями наедине," — размышляю я на обратном пути в свою комнату. — "Как же хорошо, да...Хм...О чём это я..."

Я будто начинаю терять мысль. В глазах появляются тёмные пятна, я пытаюсь схватиться рукой за стену, но падаю на пол и отключаюсь.

Открываю глаза и не понимаю, где я нахожусь и что вообще происходит. Голова как в тумане. В нос бьет неприятный, но знакомый запах. Что же он мне напоминает? Точно! Запах больницы. В детстве я частенько в них лежала, потому что у меня были вечные проблемы с носом, а один раз мне даже прокалывали гайморовые пазухи, чтобы поставить специальные трубки.

Что и говорить, больницы я вообще не люблю. Здесь пахнет одиночеством, человеческой болью и страданиями. В жизни этого всего итак полно, но тут концентрация этого просто зашкаливает.

Мне приходится часто моргать, прежде чем я могу сфокусировать взгляд, а стоит мне немного приподняться на локте, как моё тело тут же охватывает болью. Кости ломит, как при сильном гриппе. Что я такого делала, чтобы всё так болело?

Осматриваюсь. Точно. Я в больнице. В палате. Помимо моей койки здесь еще три, но, по всей видимости, к счастью, сейчас в палате я лежу одна.

За окном уже день и солнце мягко целует меня в лицо, обнимая своими длинными лучами. Прекрасный тёплый день, правда меня сейчас это вообще не радует. Медленно опускаюсь назад на подушку и на меня накатывает приступ тошноты. Как я здесь оказалась? Почему мне так плохо?

В голове резко всплывает картинка, как я иду по коридоре ночью в своей квартире.

Точно! Мне стало плохо! А потом из воспоминаний только темнота.

Внезапно дверь открывается и входит мама с доктором. Вид у врача до жути скучающий, будто его заставляют заниматься такими, как я. Это высокий мужчина средних лет, который подходит к моей кровати и нависает над моим бренным телом. От него пахнет копченной колбасы. Меня тут же начинает мутить сильнее, и я стараюсь дышать реже.

Мама пристраивается где-то за его спиной и на её лице я вижу только один приговор: "Моя дочь точно уже при смерти!". Ох, мама, ты такой любитель драмы и раздувания из муха слона.

— Как ты себя чувствуешь, Диана? — Медленно и важно говорит врач. — Что-нибудь помнишь?

Во рту дико пересохло, и, честно сказать, сейчас меня волнует только спасение от колбасного запаха. Вместо ответа на его вопрос я тихо прошу: