Книга Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком», страница 17 – Адриана Дари

Сова согласно ухает и взъерошивает перья.

— Ой, ты все же тут, — Улька просовывает голову в дверной проем. — Идем, я там нашла одно местечко. Там, правда, окошко одно крошечное, темно, зато проходит каминная труба и тепло. Ну и вряд ли кто-то туда сунется. Чуланов у нас и на жилой части хватает, а этот никому и не нужен.

Я смотрю на камин, горение которого я точно в ближайшее время не смогу поддерживать, потому спрашиваю сову:

— Ну что, красавица, поедем на новое место?

Она ухает снова, и мы с Улькой, старательно проверяя, нет ли рядом Клоти, быстро перебегаем к ближайшей к жилой части, почти незаметной, узкой двери.

Внутри — темно как в… В общем, совсем темно, потому Улька сразу зажигает свечу и ставит ее на полку.

— В общем, ты тут недолго, хорошо? А то Клотильда если что-то узнает, придется несладко, — горничная выбегает из чулана. — Тем более, что еще за свечи точно получу: нет запасов в этом доме. А еще дом свечного мастера, называется…

Я ставлю корзинку на небольшой столик у узкой стены, которая по факту оказывается стенкой дымохода. Потому тут гораздо теплее, чем в коридоре.

Сова почти сразу расправляет крылья, чуть активнее осматривается, как будто одобряя то, что ее перенесли. А я проверяю рану под повязкой. Все же надо стащить у дракона ту мазь чудодейственную. Ненадолго, с возвратом.

Возвращаю повязку на место, чтобы сова не расковыривала клювом рану, поворачиваюсь к полке забрать свечу, но… в носу резко начинает чесаться. Ненавижу чихать!

— А-а-апхи! — не удается сдержаться мне.

— Будь здорова.

Я машинально отвечаю “Спасибо”, а потом замираю, осознавая, кто это мог сказать.

По телу пробегает дрожь, дыхание само задерживается. Без моих каких-то действий. Потому что становится дико страшно.

“Ты это… Дыши. Ну подумаешь, чихнула, ничего страшного же не произошло. Голова не треснула”, — снова раздается голос.

Какое там чихать! Я двинуться-то с места боюсь. Но все же оборачиваюсь и смотрю на сову.

“Ой… А ты что, меня… Слышишь?” — выпучивает на меня свои глаза она.

Я обезумело моргаю и пытаюсь понять: может, я так чихнула, что в обморок упала, и у меня теперь галлюцинации? Мне кажется, мне свое попадание в это тело было проще принять, чем… говорящую сову.

“Моргни два раза, если да”.

Я рефлекторно моргаю дважды.

“Ого! Это мне что, теперь не будет скучно?! Я смогу с тобой разговаривать?”

— А до этого ты, значит, скучала… — выдавливаю из себя я.

“Ну, допустим, не скучала, а скучал, — сова (или сов? Или кто он там?) приподнимается на ногах, переминается немного, а потом усаживается обратно. — И да, мне поговорить было не с кем. Ты первая такая”.

— А вчера?..

“Да кто бы мог подумать, что ты не только согреешь и накормишь, но еще и поговорить сможешь, — бухтит сов. — Хотя насчет согреть, конечно, ты не мастер. Чуть не окоченел за ночь!”

От возмущения я едва нахожу что сказать. Вот это претензии!

— Между прочим, это ты в моей спальне окно разбил! И я из-за этого простыла!

Ну ладно. Не только из-за этого, конечно, почти голышом на площади и босиком по улицам тоже не способствуют здоровью, но вот такая неблагодарность за то, что я постаралась позаботиться!

“Хорошо, мы квиты! — как-то быстро идет на попятную сов. — Я Руди. Рудиальмус, если полностью”.

— Рудиальмус, значит, — я переплетаю руки на груди. — И кто же дал тебе это имя, если больше ни с кем ты не разговаривал?