Книга Твоя смерть тебя спасет, страница 32 – Лена Валевская

Вот даже не сомневаюсь.

Остановились у самого крайнего дома, миленького, с резными наличниками на окнах и двери и небольшим крыльцом. С одной стороны его подпирал крохотный ухоженный садик с фруктовыми деверьями, с другой раскинулся огород, но засаженный не помидорками-огурцами, а разнообразными травами. Лечебными, надо полагать.

Боянка спрыгнула на землю.

Втроем мы перенесли Кощея в избу и уложили на единственную застеленную разноцветным лоскутным одеялом кровать.

— Боянка, если помощь какая будет нужна, зови, — сказал Горазд и ушел.

— Пойдем коня твоего загоним, — предложила Боянка. — Потом героем займемся.

Вороной послушно позволил завести себя в какой-то пустой сарайчик.

— Марья! — шепотом позвал меня Дарён, когда Боянка уже вышла, и я направлялась вслед за ней.

Остановилась.

— Понимаю, — горячо заговорил конь. — Это не в твоих интересах… Но… помоги Кощею! Он много сил отдал, чтобы и меня сберечь в том падении, и тебя тоже. А потом еще снимал заклинание с меня Ванькино, то, которое опутало липкой паутиной в небе и не давало мне подняться на ноги на земле. Нехорошее то заклинание, сильно поистратился хозяин, его распутывая. Поэтому… Не посчитай за труд, выручи Кощея в этот раз.

— Как выручить? — не понимала я. — Что надо сделать?

Но вместо ответа конь нахмурился, замолчал. Опять намекает, что я и так должна знать, чем лечить Кощея? Но я не знаю! Я не Марья Моревна!

Только бесполезно что-то доказывать. Не поверят. Опять обвинят в женском коварстве и в чем-то похуже.

Ну и пусть. Сам как-нибудь выкарабкается. Может, травница и вправду поставит на ноги, и от меня ничего не потребуется.

В избе было светло, чисто и уютно. В одном углу русская печь, беленая, с занавеской, под ней — низкая лавочка. У другой стены простой стол и еще одна лавка. У третьей — кровать, где сейчас вольготно раскинулся Кощей. В двух небольших оконцах виднелось вечереющее, начинающее наливаться оранжево-алым небо.

Боянка уже суетилась вокруг раненого. То лоб ему ладонью накрывала, то какие-то настои заваривала. Я сидела на лавке, понимая, что толку от меня никакого, только мешать буду. А травница, кажется, прекрасно знала свое дело.

От нечего делать решила прогуляться по деревне.

«Тысяча шагов» занозой застряли в сознании, но, вроде бы, это немало. Хватит, чтобы обойти деревню, подышать прохладным вечерним воздухом и спокойно, без свидетелей, подумать над своим положением.

— Ой, Марья, принесешь воды? — попросила Боянка. — Я запамятовала, ходила же к колодцу, да на витязя отвлеклась. И вёдра там остались. А у меня последняя вода на отвар ушла.

— Хорошо! — оживилась я. — Далеко колодец?

— В центре деревни. Пойдешь по дороге обратно, как приехали, не промахнешься. Два ведра там стоят — это мои.

Надеюсь, колодец не дальше, чем тысяча шагов, а то не видать Боянке воды, и в том, что кольцо на мне вовсе не обручальное, тоже придется признаться.

Я шла по деревне и размышляла, насколько всё же отличается она от той, где остался мой дом. И дело не в асфальте, у нас его тоже немного, лишь на одной улице. И даже не в транспорте, когда через двор имеется собственная машина или мопед, на худой конец, велосипед. Дома в современном селе разнообразны. И формами, и цветом, и даже материалом. Их строят, кто во что горазд, насколько фантазии или денег хватает. Одни мои соседи, например, живут в такой же вот древней избушке, старенькой, грозящейся вот-вот завалиться, другие же выстроили настоящий коттедж и закрыли блочные стены ярким сайдингом.