Книга Драконий суп. Солнце с перцем, страница 18 – Александра Питкевич

Мне никогда не доводилось видеть плетение реальности вживую. Только на картинках в книгах. Там говорилось, что некоторые из драконов способны не только видеть нити, но и  переплетать их иначе, на собственный лад. И вот, прямо перед моими глазами, отрастив длинные когти, дракон вдруг принялся перетягивать нити, связывая в одних и обрубая их в других местах.

– Ткач, – шокировано выдохнула я, и отступила на шаг, два. А затем бухнулась на кровать, не в состоянии больше доверять ногам.

– Есть немного, – едва слышно, приглушенно отозвался Шалдар и рухнул на кровать рядом со мной. Дракон выглядел не менее шокированным, чем я сама. Он пялился на медленно угасающее плетение нитей, и с каждым мгновением выражение его лица становилось все непонятнее.

– Ты ткач, – повторила я, никак не в состоянии осознать подобного.

– Это я знаю. А вот, что касается остального… Дай, пожалуйста, руку, – сипло, напряженно попросил ящер. Наверное, что-то было в его тоне такое, что не позволило мне возразить.

Я молча вложила свою ладонь в протянутую руку Шалдара, чувствуя, как от внутреннего напряжения все сжимается внутри. Что-то происходило здесь и сейчас. Что-то невероятно важное. Ничуть не менее значимое, чем само плетение мироздания, что слабо, теперь едва заметно, сияло перед нами.

Шалдар

Когда я увидал, как капли моей крови на ее коже вспыхивают золотом, едва не сошел с ума. Такого не могло быть! Преобразование драконьей плоти или крови в чистейшую магию! На свете не было живых существ, способных на подобное. Но кровь пенилась, вспыхивала и переплавлялась в золото, пугая Мону. А последнего никак нельзя было допустить.

Вскочив, не совсем соображая, что именно делаю, я бросился к девушке, крепко сжав ее в объятиях и поцеловав. Весь мой жизненный опыт говорил, что это один из самых надежных способов отвлечь девушку от происходящего. Вот только я не учел того притяжения, что возникло у меня к этой особое. И того, как сильно благоволит ей мой дракон. Ящер урчал от удовольствия, влияя и на меня так, словно мы добыли редкий и очень ценный артефакт. Меня на мгновение даже передернуло от ужаса, стоило представить, что будет, когда придет время уезжать из этого города. Но развить эту мысль я не успел.

Меня стала наполнять пьянящая сила, готовая вот-вот сбить с ног. Словно все препоны, что раньше ограничивали поток магии в тело, вдруг пропал и сила полилась сплошным  потоком.

Понимая, что еще немного и я могу взорвать все мироздание, едва оторвался от Моны, чьи губы были слаще меда. Я видел, что девушка в растерянности, но пока не мог заняться этим вопросом. Слишком меня распирало силой изнутри. Если все так, если это правда, а не какой-то фокус…

Внешняя оболочка мира разошлась, словно масляная ряска на воде, легко и податливо. Нити проступили с такой ясностью, что не верилось собственным глазам. И все же, протянув руку, дернув одну из струн плетения, я почувствовал, как она вибрирует, как по ней бежит сила. И как эта сила льнет к рукам и подчиняется моим движениям.

Легко, на пробу разорвав нить там, где вскоре стена должная была прогнить, я вытянул пить, связал ее иначе, выплел в другую сторону, меняя полотно. И рисунок подчинился.

Пораженный той легкости, с какой все получилось, я отступил к кровати, на которой сидела шокированная Мона. Вот только она не понимала всей значимости произошедшего. Если я так легко, так быстро сумел сменить рисунок в столь «чистом» от магии городе, то что  будет там, на границе нашего мира, где все куда ближе и яснее?