Книга Ворон, который меня пленил, страница 99 – Екатерина Началова

Больше всех о двенадцатом помнила я. Нет, как и все, я не могла восстановить его имя или представить лицо, но в моей памяти осталось много больше, чем у других. Солоноватый вкус его кожи, мускулистые руки, покрытые черным рисунком перьев, металлическая цепочка на шее. Еще я помнила каков на ощупь его живот, плечи, как двигаются узкие жесткие бедра. Вкус поцелуев, запах подснежников помнила тоже… Помнила, как он прилетел, когда я болела — теперь я осознавала, кто нашел лекарей среди врачей. Помнила, как расстегивала перед ним платье. Очень хорошо помнила, что выбрала, и все, что чувствовала, потому что чувствовать продолжала.

Все это совершенно не помогало князю Свирину, который по прессу и металлической цепочке никак не мог идентифицировать преступника.

— А конфеты?!

Я криво улыбнулась.

— Урут…

Оказалось, конфеты присылала не Даная, а Урут, который таким образом решил за мной приударить. Правда, зашел издалека, придумав сложную схему: я должна была при нем похвастаться или восхититься вкусом конфет, и только в этот момент он планировал раскрыться. Сюрприз удался… Из-за конфет подозрительный Свирин предупредил меня о мыслях мальчишки, заставив заподозрить неладное, которое действительно было, пусть и не в том направлении. В итоге Свирин заставил Урута при мне снять рубашку, чтобы я опознала его по прессу, хотя Урут всеведущим явно не был. Но я и по одежде понимала, что Урут — не Он. А кто Он? Где? Вернется ли? И когда? Стала ли я для него особенной или он просто пролетал мимо?

Зыбкие воспоминания казались плохо забытым сном.

Эрбин был восьмым — последним из списка.

Странно, но именно на последнем Рейтор вдруг представил, что будет, если не получится. Раньше мало думал о поражении, но, когда это случалось, вполне спокойно вертел в мыслях и такой вариант. Понятно, что в случае неудачи, его ждет смерть — одной больше, одной меньше, тут ничего нового. Родители погорюют, но утешатся, в конце концов, он уже вырос, у них есть Крея. Происшествие не должно особо затронуть род, ведь Рейтор действует один. Совет ничего не знал о нем, никто ничего не знал и не мог предотвратить. Отцу достаточно поклясться кровью. Да, Драконы всполошатся, но что они могут сделать? Виновный мертв, пособников нет…

Теперь же Рейтор представил несколько иную картину. Он умирает, его имя становится синонимом безрассудной неудачи, а Касия… Полетит ли она в храм, снова приносить в жертву все свои перья, чтобы попытаться выдержать. Оправится ли от потери? Сколько слез прольет? Наденет ли она вдовий пояс, родит ли потом детей? Почему-то Рейтор был уверен, что нет. Если так, сколько ее детей он убьет своей смертью? Или их будущих детей…

Недуманная мысль поразила, кольнув остро, болезненно. Тут же представилось, что и родители могут горевать не меньше. Не сломается ли под отец тяжестью вины, которую наверняка будет чувствовать? А мать… Не перестанет ли она улыбаться?

Холодок скользнул по спине как змея. Впервые Рейтор осознал, что его безрассудство может разрушить жизни тех, кто ему дорог. Он представлял себя героем, готовым пожертвовать собой ради великой цели, просто летел вперёд, уверенный в своей правоте и победе, но в пути забыл о тех, кто останется жить в случае его неудачи.