Книга Леди, охранник и кусочек ткани, страница 75 – Екатерина Началова

Молчание в покоях зазвенело громче, как муха, которую не прогнать. Промолчав, Мегарей отодвинул тарелку. Та отвергнуто лязгнула, прокатившись по столу.

— Так кто будет сильнее с этим завоеванием, я или ты? — задал Мегарей один из своих настырных въедливых вопросов.

— Мы, — пожестче заметил Хог.

— Но это ты завоевал... — не отстал Мегарей.

— Хватит, сын, — предупредил Хог, начиная раздражаться.

— Мне это не нравится, — упрямо сообщил Мегарей, насупившись.

— Мы все часто делаем то, что не нравится, — Хог пожал плечами с кривой улыбкой.

— А я так не хочу.

— А я тебя и не спрашиваю. Не ты тут решаешь! — мгновенно вспылил Хог.

Резко рванувшись вперед, он прихватил отпрыска за ворот, легко подтягивая к себе. От движения крупного мужчины стол сдвинулся, посуда испуганно зазвенела. Одна тарелка вовсе упала на пол и оглушительно задребезжала.

— Перечишь мне?! Что ты знаешь о том, что для тебя добро, а? Что тебе известно, кроме того, что я сказал?! Ничего! Я пожил! Я знаю! Тебе вообще не положено задавать вопросов! Бери и делай, что велено! Сопротивляться вздумал? Не хочешь?! Не хочешь?!

Хог как куклу встряхнул мальчишку.

— Подчиняйся отцу! Подчиняйся традиции! Принимай дар! Понял?

Гнев отца был страшен. Сжав губы так, что рот превратился в полоску, Мегарей побелел. Затем кивнул.

— Вот и славно, — Хог отпустил ворот халата сына, заботливо поправил смятую ткань и скомандовал. — Будь послушным сыном. Ешь.

Молча схватив кусок жареной печенки, Мегарей что есть сил вгрызся в мясо.

Глава 25. О том, что сильный верен себе

Ровену привезли в дом Дариев поперек седла, всю зареванную и растрепанную, в помятой накидке, вспоротой сразу в нескольких местах. В яму не бросили. Баронессу просто втолкнули в комнату, поставили по углам стражу — и все.

Ей было уже все равно. Даже не посмотрев в сторону зеркала, еды и свежего платья, девушка кинулась стучать в двери, просить о встрече с министром. Что ценного она могла предложить в обмен на жизнь Кэйлуса, Ровена не знала, но готова была предложить что угодно.

На ее крики и просьбы никто не откликнулся. Солдаты с профессиональным равнодушием взирали на мечущуюся по комнате пленницу.

Отчаяние накатывало все сильнее. На зов никто не откликался. Все было кончено, ее ждал позор и свадьба, Кэйлуса — пытки и, скорее всего, смерть. Иного не дано. Ровена рисовала в воображении, как беспомощного Кэйлуса в эту секунду избивают, пытают, режут... Фадийцы жестоки, она знала. Осознание, что она в любую секунду может остаться одна, без него, оказалась страшнее всех страхов, что Ровена когда-либо испытывала.

А если они его... уже?

Думая об этом, она довела себя до истерики, вылившейся в нешуточные слезы.

Глупая, глупая, глупая... Что она планировала в тот первый день? Поиграть неподходящим по статусу единственным хотя бы ненадолго... Теперь она готова была отдать за него все.

Возникшего в дверях Мегарея, Ровена поначалу даже не заметила. Она лежала на ковре, закрыв лицо руками, когда перед ней остановились его сапоги.

— Поднимайтесь, — раздалось холодное сверху.

Ровена вскинулась.

Лицо возвышающегося над ней мальчика выглядело серьезным и мрачным.

— Пощадите его, Мегарей, — взмолилась Ровена, осознавая, что повторяется. Но других слов не было. — Меня можете не прощать, но пощадите Кэйлуса, я сделаю все...