Книга Берта сдаваться не умеет, страница 6 – Екатерина Началова

— Эй! — крикнула. — Есть кто? Я тут! Меня придавило!

Никто не ответил.

Угу, понятно. Мы на этой повозке овощи возим, она легкая, подниму... Я сосредоточилась, концентрируя Силу. Бычья родовая мощь влетела в кровь, махом наполняя меня собой настолько, что я одним рывком откинула перевернутую повозку. Та отлетела и с грохотом приземлилась на все четыре колеса.

Довольная своей маленькой победой, я приподнялась и пальцы тут же вступили во что-то липкое. Ноздри шевельнулись, чувствуя кровь.

В груди тревожно застучало, заныло. Я бы захныкала как сестры, но я не такая, я сильная, сначала сражаться буду.

«Плакать потом, Берта, потом...»

— Мама? — я прикусила щеку, настороженно оглядываясь.

Мне никто не ответил. Осенний луг под серым небом шумел тоскливо, безнадежно. Я начала рассуждать:

«Отец всех в повозку сажал, значит... Где сестры? Где буйвол? Повозку ведь буйвол должен везти, он-то где? Где все?», — осмотрелась. На траве стояла только одинокая повозка, валялось несколько тряпок, виднелись лужицы крови, да стояла я.

Ничего не понимая, я побрела по лугу, стараясь идти по следам повозки. Пока шла, поняла, что платье перепачкано. Это значило, что будут ругать. Но у меня же уважительная причина: повозка перевернулась, буйвол — сбежал.

«...и сестры, наверное, вместе с ним», — я продолжала думать. — «А мама за сестрами побежала, точно. Они же маленькие восьмилетки, неразумные ещё. Домой пойду. Времени много прошло, Хаос отец наверняка уже победил, а если еще осталось что-то, я помогу».

Логичные рассуждения подбодрили, и я энергично потопала назад. Прошло около часа, прежде чем я дошла. Почти дошла... Вокруг нашего большого дома расстилались луга и сам дом можно было разглядеть издалека. Первой всегда показывалась вызывающая ярко-красная точка: крыша. Под ней виднелась белая точка стен. Шагая, я выискивала глазами эти две точки, но их всё не было и не было. Я недоуменно хмурилась, понимая, что они уже должны были показаться, но первой заметила не крышу, а свежую трещину на лугу. Земной разрыв, обнаживший под зеленой травой влажную бурую землю, вел к дому.

Сердце будто сжала чья-то огромная тяжелая лапа, так что дышать стало тяжело.

Я молча побежала вдоль разрыва, ощущая как по щекам катятся слезы. Разрыв все разрастался, разрастался, постепенно превращаясь в огромный провал, от которого веяло темнотой, холодом и опять смертью. Через несколько минут я поняла, что в центр провала и упал наш дом. Это означало только одно: отец с братьями не смогли победить и позвали на помощь землю, а та... А та откликнулась, и забрала сразу всех.

Присыпанный комьями почвы, на земле лежал только топор. Взрослый, не маленький, потрепанный. Наклонившись, я подняла его, отряхнула и сжала толстое древко в ладони. Остановившись как вкопанная, посмотрела на небо, понимая, что они уже там, уже оседлали огромных красных буйволов и смотрят на меня сверху. Отец, Зар, Грегор... Все? И даже мама? И сестры? Я себе всегда казалась большой и сильной, а сейчас вдруг ощутила, как стала слабой и крошечной, будто враз отобрали всю силу и отрезали от тела все значительные кусочки, оставив только... Что? Что осталось?

Чье-то утробное урчание заставило меня оглянуться. По нашей земле с трудом ковыляла огромная зеленая тварь. На трёх длинных ходулях-ногах неуклюже возвышалось толстое тело, ещё три ноги уже было отрублено. Уродливая морда, испещренная красными полосами, представляла собой мощную зубастую пасть. Глаз не было.