Книга Берта сдаваться не умеет, страница 73 – Екатерина Началова

“Бесчестен…”

Почему Крис понял это раньше меня?

– Я тебя вызвала, выходи. Сделаем это сейчас, - спокойно заметила я, не вступая в такую же крошечную как у меня комнату, которая, казалось, сейчас треснет от обилия широкоплечих мужчин.

Он расслабленно хохотнул, свысока глядя на меня.

– Ты? Что ты несешь, шала…

В следующую секунду я просто схватила его за нагрудник, вытянула наружу и с силой бросила в стену напротив. С глухом звуком Бык врезался в стену, отлетел назад и сразу вскочил на ноги, вытирая показавшуюся на губе кровь. Я прекрасно знаю, что не нужно много говорить, если пора сражаться. Преимущество будет за нападающим.

– Принимай вызов или вылизывай нужник своим поганым языком, - прокомментировала, готовясь.

Его друзья с удивленными воплями подпрыгнули, выскакивая наружу. Рыкнув, Бык кинулся на меня, всем весом оттесняя назад и тут же приподнимая на плечо. Широкая ладонь намеренно с силой шлепнула меня по заду с едва затянувшейся раной.

— Сейчас посмотрим, кто что вылижет, телка... — осклабился он, и тут же упал под моим весом.

Он просто так и не понял, что я не телочка с кухни...

Сила рода заструилась по моим жилам, делая меня неуязвимой к боли, а затем делая меня настолько тяжелой, что молодой Бык не вынес ноши. Назвать меня «пушинкой» — это очень смешно, потому что в Силе я становлюсь тяжелее десятикратно. Вскочив, я подхватила его за одежду как огромную куклу и швырнула вверх. Ударившись об потолок, он упал на пол, и я тут же пригвоздила его шею ногой к полу.

Вот и всё. Следующий удар будет смертельным.

Да, я меньше, ниже, и по мне никак не поймешь, что я могу вырвать эту дверь, что мне по силам разломать в крошку камень в этой стене, и что этого Быка, я могу переломить пополам, потому что разница между низкородными и высокородными еще и в Силе. А я наделена ей вдвойне.

— Извиняйся, бесчестный подонок, — прорычал мой бык моими губами. — Извиняйся за свою ложь.

Как же я соскучилась по этому ощущению! И мой бык соскучился. Он не хочет, чтобы поверженный извинялся, он хочет ещё. Он желает нажать на шею, услышать долгожданный хруст, но нельзя. Нельзя, потому что уши слышат хриплое:

— Прошу... прощения.

Не отказываю себе в удовольствии немного растянуть процесс.

— Прошу прощения, МИСА... — злорадно подсказываю. Я всё-таки «миса», да. Помню.

Под моей ногой, которая сейчас весит больше него всего, Бык сипло повторил, шевеля рассеченными губами:

— Прошу прощения, миса...

Глянув на его примолкших дружков, с трудом заставила себя уйти.

Сделано.

К ночи я уже была освобождена от кухни. Немалую степень в этом сыграли мои кнедлики, которые все-таки оказались удачными. Благодаря им, старшина, не колеблясь направил меня подальше от кухни — на западную сторону стены. Успешно покорив лестницу, я стояла сверху, глядела на небо и задумчиво терла нос о гладкую рукоять топора. На стене я всегда старалась держать его под рукой, с оружием как-то спокойнее. А у топора вообще множество функций, в том числе отличные успокоительные свойства. Никакого отвара ромашки не нужно. Раз! И все спокойны, будто сожрали миску супа.

Нос чесался, а значит чуял что-то неладное. Точно, скоро атака.

— Эй, Берта! Не сломай древко своим шнобелем! — подал голос Бык Бурак и присутствующие Волки дружно загоготали.