Книга Опасное положение, страница 12 – Екатерина Началова

Нет, я не должен волноваться. Дело закрыто, у Совета не должно быть резона копаться в прошлом. Не должно быть.

ЗАКРЫТЬ РАЗУМ! ЗАКРЫТЬ! ЩИТ!

Хлопающие крылья подняли в воздухе холодную волну, которая осела на коже. Все улетели, остались только четверо: старые, длинные и сухие как палки Вороны. Совет. Я застыл на месте, сложив руки за спиной. На них не смотрел, глядел прямо перед собой.

«Я — верный солдат рода. Меня не пробить».

Чтобы уберечься от чтения и управления, мы используем стандартные способы защиты, эффективность которых зависит от уровня собственной Силы и приобретенного мастерства. Если попытаться визуализировать эти способы, можно представить щит, которым накрывается сознание, а затем и подсознание. Также эффективно сосредоточиться на простых мысленных утверждениях. Я сосредоточен.

«У меня нет секретов от рода».

Они встали вокруг меня квадратом, и я отметил это, не меняя позы: боевой порядок. На каждое плечо словно упало по пуду, голову нещадно заломило. Сильные... Сжал зубы.

— Мы наблюдали за вами, князь. Что думаете о наших сегодняшних приказах?

Моя задача быть непроницаемым. Держаться и держать щит. Я сосредоточил взгляд на крошечной щербинке в скале. Щербинка на камне шершавая и немного влажная. Я цепляюсь взглядом за эту щербинку, я держусь.

«Я — скала».

— У меня нет вашей мудрости. По моему мнению приказы слишком жестоки к нам, — принял решение говорить правду. Лгать сейчас — слишком сложно, сорвусь.

— Как бы поступили вы? — в голосе спрашивающего нет эмоций.

— Я бы поискал добровольцев, которые пожелают увеличить рождаемость.

Старый ворон напротив меня изобразил снисходительную улыбку, которая при его мертвых глазах, смотрелась противоестественно, и спокойно ответил подробно. Его голос звучит в моей голове раздражающе, как камешек, которым скребут по полу. Мгновенно выкинув это ощущение, думаю о том, что я — верный солдат.

— Разумеется, мы рассчитали этот вариант, князь. К сожалению, из двадцати девяти всеведущих, двадцать — женаты. Остаются девять. Все ли девять добровольно отдадут свое семя? Маловероятно. Оптимистичный вариант: семьдесят процентов неженатых, это шесть Воронов. Итак, шесть воронов оплодотворят, к примеру, по пять женщин. Оптимистичный вариант: стопроцентная рождаемость, которой, конечно, не будет, но допустим. Тридцать Воронов, половина — девочки. Итого, мы получаем лишь пятнадцать по самым оптимистичным подсчетам и всего шесть отцов, что в будущем может привести к вырождению. На какой срок растянется добровольное согласие этих шести? При неприятном принудительном варианте мы получаем в три раза больше всеведущих, а значит в три раза больший шанс сохранить таких, как мы с вами.

Рационально. Однако мне есть, чем возразить.

— От этого решения пострадают имеющиеся семьи. Возникнут долгосрочные вопросы с воспитанием потомства, пострадает совесть мужчин, женщин, а значит и сам род, — я даже не говорю, а констатирую. Это очевидно.

— Так что вы выбираете, совесть рода или его жизнь? — немедленно аргументирует он мне. — Род пострадает и в том, и в другом случае.

Мне нечего на это ответить. Я чувствую, как Вороны ухмыляются, хотя их лица невозмутимы. Теперь со мной заговорил тот, что стоит за спиной. Слушаю его, не оборачиваясь. Зрительный контакт сейчас опасен.