Книга Опасное положение, страница 2 – Екатерина Началова

К сожалению, под рукой у меня только самец Ворона, и мне интересно, как у него дела, ощущает ли он стресс, панику, желание сбежать и всё такое... Я вспомнила стройную фигуру мужа и с тоской посмотрела на свою. Последние несколько недель я старательно прикрывалась халатом, одеялом, рубашкой, кроватью — всем, чем только могу. Обнажаться под мужским взглядом на девятом месяце — слишком смело для меня. С некоторых пор.

— Ужасно, — сообщила вслух, печально оглядывая окружившие меня беременные телеса. — Надо что-то делать.

— Что ужасно? С чем надо что-то делать? — застегивая традиционный черный мундир, муж так стремительно зашел в комнату с этими вопросами, будто я прокричала их на весь дом. Слух у Воронов, конечно, впечатляющий... А мой логичный князь обожает уточнять. Если я говорю, что «надо что-то с этим делать», он не может просто взять и согласиться (или не согласиться), ему обязательно требуется информация, с кем делать, когда делать, кому делать, что делать.

Я поспешно запахнула халат и повернулась.

— С зеркалом... — как можно беззаботнее улыбнулась. — Оно мне не нравится.

Со мной-то уже ничего не сделаешь... А вот зеркало должно попасть под раздачу. Этот экземпляр явно неприветлив. В целях маскировки я старательно начала думать о том, что порой мечтаю о зеркале из примерочной моего любимого магазина... бывшего любимого магазина. Не знаю, что они с ними делают, но там, в магазине, ты не можешь оторвать от себя счастливых глаз, пачками набираешь удачные вещи, и только дома осознаешь всю глубину человеческого коварства. А дело в чем? В зеркале, разумеется!

Оглядев меня фирменным проницательным взглядом, Яр ласково улыбнулся. Он не часто улыбается, не привык показывать эмоции. Может от того его улыбка кажется такой искренней и прекрасной? Это как солнце, вдруг озаряющее небо в суровый день, как шоколадная капля, попавшаяся в кексе...

Эх, мне такого эффекта не достичь, улыбаюсь я преступно часто.

— Какое нехорошее зеркало... Как мне его наказать? — с готовностью опытного киллера спросил муж. Застегнувшись, он подошел вплотную, и мягко придвинул меня к себе за то место, где раньше была талия. — Разбить? Убрать? Поменять раму или хочешь совсем другое?

— Подумаю... — ворчливо сказала с уверенностью, которой не испытывала.

Яр наклонил голову и пальцем приподнял мой подбородок, вынуждая посмотреть на себя.

— Ты прекрасна, — утвердительно произнес он, и я поняла, что внимательный всеведущий все-таки уловил часть моих мыслей. — Сейчас я тороплюсь, но вечером мы обязательно поговорим о судьбе зеркала подробнее.

— Куда ты летишь? — спросила, сознательно делая вид, что не заметила обещание на вечер.

— Нет времени рассказывать, позже, — лаконично ответил муж, ласково приложился к моим губам, затем к животу через халат. — Доброго дня, моя королева.

«Позже». Это когда?

Я вздохнула, проследив как черный ворон вылетел из окна. Торопится... Куда интересно? Даже год спустя Яр во многом остаётся для меня загадкой, ведь я мысли читать не умею. Порой он делится, но я часто ловлю себя на подозрении, что мои знания о нем относительно его знаний обо мне ничтожно малы.

«О чем ты думаешь? Что ты чувствуешь?» — молча, а иногда и вслух вопрошаю я, задавая своему мужчине вопрос, который в ту же секунду произносят миллионы женщин своим мужчинам. Тогда Яр обращает на меня свои глаза цвета непроглядной ночи и говорит. Конечно, рассказывает не все. Как и миллионы мужчин своим женщинам...