Книга Трон падших, страница 219 – Керри Манискалко

Зависть наколдовал им одежду, а затем отвернулся, пока Камилла надевала платье.

– Одевайся быстрее. Чувствую, Бездна нас уже ждет.

Камилла окинула взглядом свой наряд и покачала головой.

Зависть наколдовал больше, чем на ней было надето до этого, и усовершенствовал ее одежду, чтобы Камилле было удобно в дороге. Он действительно все продумал.

У ее ног лежали аккуратно сложенное платье с длинными рукавами, нежная комбинация, нижнее белье, толстые чулки и бархатный плащ.

Шелковые туфельки Зависть заменил на прочные ботинки из мягкой, как масло, кожи тонкой выделки. Кольцо и медальон сверкали в неземном сиянии лагуны.

Она оделась, украдкой поглядывая на принца. Тот стоял к ней спиной, полностью одетый, прямой, как штык. Все его мышцы были натянуты – от него исходило напряжение.

Больше перед ней не было того мужчины, который принял приглашение Камиллы на танец в волшебной воде, который прижимал ее к себе и тихо напевал. Вместо него снова появился холодный и отстраненный принц Ада.

Он был собран и безжалостен. Все его внимание сосредоточилось исключительно на игре.

Камилла не знала, заметил ли Зависть, как пел, пока они танцевали. В течение нескольких драгоценных секунд он казался совершенно спокойным. Раньше она не видела его таким.

После того, как их ночь подошла к концу, боль у Зависти в сердце лишь усилилась. Он словно сражался с воображаемым врагом, которого Камилла не видела. Но на отмели, там, где невозможно лгать, он был свободен.

Там не существовало никаких интриг и заговоров. Не нужно было скрываться за хладнокровным высокомерием и безразличием.

Камилла задумывала их танец как игру. Но Зависть притянул ее к себе так, будто это единственный момент, когда он позволил себе взять то, что хотел, и проявить нежность, на которую не решался. Он обнимал Камиллу просто потому, что хотел ее обнять.

Было бы гораздо проще, если бы он попытался поцеловать или соблазнить ее.

Даже несмотря на то, как стойко Зависть придерживался правила одной ночи, Камилла поняла бы, если бы он признался в желании жестко и быстро взять ее прямо в воде. Тогда он выпустил бы на волю свою плотскую сущность и установил карательные меры за нарушение собственного принципа.

Страсть и похоть были лишь животными инстинктами. Абсолютно естественными. Несложными.

Но его мягкость была гораздо опаснее острых углов.

Камилла могла бы погрузиться в его нежность и ослабить бдительность. Но тогда она слишком поздно осознала бы, что ее ранили, и истекла кровью.

Им обоим было необходимо признать: второй ночи не будет. По каким бы причинам Зависть ни придумал свое правило, Камилле было необходимо защитить свое сердце.

Она вернет себе украденный талант, а затем отправится обратно в Уэйверли-Грин. Обнимет Банни и даст ей много угощений и теплых сливок за то, что надолго ее оставила. А Зависть восстановит свой двор и продолжит играть в его родном мире.

Иногда все, что есть у влюбленных, – одно-единственное мгновение. Каким бы чудесным и незабываемым оно ни было, хорошего понемножку.

– Готова? – спросил Зависть, не оборачиваясь, будто они никогда не выходили друг с другом за рамки скромности.

Будто не сливались в одно.

Каждый раз, когда Зависть старался воздвигнуть между ними стену, Камилле хотелось разгромить ее, напомнить, что между ними произошло нечто большее, чем просто случайная встреча. Даже если оно продлилось всего несколько часов, это все равно дорогого стоило.