Книга NeuroSoul Том 1., страница 12 – Данила Скит

У Дэвида больше не было, поэтому он отвернулся, быстро устремившись вниз по бетонной мостовой. Кое-где торчала арматура, полотно было разбито, но все еще выглядело сносно.

Действительно, в последнее время он начал замечать, что роботов вокруг стало больше. Искусственный интеллект, пять лет назад официально признанный Марсианскими властями личностью, начал выходить на улицы. Его это беспокоило каждый раз, когда он угадывал во взглядах иное. Иногда иное специально обнажало металл под кожей, чтобы заявить всем, что оно не такое, как все.

Остановившись на мгновение, Дэвид обернулся. Бездомный сидел на том же месте, протянув руку первому попавшемуся прохожему. Также он снова вынул ногу. Но как только он узрел в прохожем дроида, сразу одернул ее, спрятав под замызганным плащом. Вторая попытка почти увенчалась успехом:

— Не найдется пара бесхозных монеро? — спросил он высокого худощавого паренька с круговым ирокезом, за что получил пару пинков в бок.

Отвернувшись, Дэвид ускорил шаг. А ведь бездомный был прав. В истории «человеческого» марса таилось немало тайн. От некоторых, которые он знал, у него и вовсе холодели кончики пальцев. Быть честным, Дэвиду больше нравились истории, в которых нет человека. Взрывы там всякие, метеориты, невидимые инопланетяне и все такое. Но было и много других тайн, и всяческих неожиданностей.

С тех пор, как человечество изобрело гравитаторы и применило технологии в масштабах планеты, купольные города ушли в небытие. Когда-то они удерживали под непроницаемой шапкой из сверхпрочного крионановолокна тысячи и тысячи человеческих вздохов, ведь за их пределами Марс отчаянно пытался остаться самим собой: ржавым, неприветливым, ворчливым. У каждой планеты был свой язык, Марс разговаривал с человеком ураганами, разряженной атмосферой, обжигающим холодом по ночам, и знойной жарой — днем.

«Уходите, чужаки, не трогай мое спокойствие», — будто говорил он человеку, обрушивая очередной купол ураганом. Когда не оставалось воздуха в сотнях легких, не успевших спрятаться в аварийных укрытиях, он ликовал, пропуская в атмосферу очередную порцию смертельного радиоактивного излучения.

После формирования магнитного поля он все еще цеплялся за отсутствие гравитации, стремясь изгнать чужаков. Открылась завеса темной материи, и появились гравитаторы. Адские Долины Смерти потеплели до двадцати градусов по Цельсию. Марс сдался.

«Купола обрушились, а люди превратились в блох», — подумалось Дэвиду, шагавшему широкими шагами вниз по мостовой.

В блох, перескочивших через бетонные стены купольных городов. Он еще маячил там, на горизонте, слева от каменных грудей уродливой великанши, возвышаясь над суетливым мегаполисом бледной расколотой скорлупой. В вечной темноте Арсии были незаметны каркасы и блеск крионановолокна, разрушенный купол неровными тупыми осколками осел на бетонные стены, уже не в силах окольцевать город полностью. Город, который забыл о нем сразу же, как только появилась атмосфера.

«Если я и блоха, то очень большая», — решил Дэвид, устыдившись, что подумал о людях так плохо. Нехорошо называть людей блохами, пусть даже они и очень похожи.

Город так быстро разрастался, что начинал смахивать на земные трущобы. Дэвид никогда не был на Земле, но ему было приятно думать, что здесь не хуже, чем там. Сильнее всего это было заметно именно на окраинах: здесь строили то, о чем власти никогда и не подозревали. Наверное, потому, что им и дела нет до окраин. Они никогда не видели дальше купольного кольца — элита, а что творилось за ним, их не интересовало. Поговаривали, что когда-то было по-другому, но эти благостные времена Дэвид не застал.