Книга NeuroSoul Том 2., страница 48 – Данила Скит

— А что такое «эффект мутного стекла»? — спросил Дэвид, почесывая затылок.

— Если ты видишь спектры видимых цветов, то не способен разглядеть фантомы, — ответил Андрей глухим голосом, будто находился далеко.

— Дай мне одну линзу, — неожиданно попросил Тадеуш. — Она лучше, чем эта ущербная камера. Первый раз в жизни хочу стать неполноценным… эти линзы могут работать в обратную сторону? Убирать цвета?

— Могут.

— Дай!

— Только что ты громко посылал всех в задницу, — ответил Андрей. — Теперь моя очередь. — и двинулся вперед — вглубь города.

Ты же хотел видеть. Так смотри. Не в силах сопротивляться притяжению города-призрака, Андрей побрел мимо серых длинных ветвей, росших по обочине парковой аллеи. Их листья походили на плоские шершавые нити, печально тянувшиеся к солнцу, стволы — на кривые кости больного. Тонкие и хрупкие. Они сломались сразу, как только появилась гравитация, догадался Андрей. Хрупкие, изнеженные стволы выводились для марсианского притяжения, ни один город-пилигрим не был готов, что локальную гравитацию смогут применить ко всей планете. И все же… группа веселых приведений с корзинками пробежала мимо, растворившись в пустоте, высокий клоун на ходулях исчез еще раньше. Дорожка имела локальную гравитацию, они боялись выйти за ее пределы. Они боялись сделать лишний шаг в сторону, иначе у них кружилась голова. Пилигримы спали на тяжелых диванах, мылись в замкнутых душевых, похожих на фонтан у него за спиной.

«Берегите земное притяжение, и тогда, быть может, у вас не остановится сердце». Детям это правило давалось сложнее. Андрей ступил за пределы каменной гравитационной ловушки и тут же отклонился вправо — над его головой пролетел смеющийся малыш с визжащей собакой на руках. Наверное, она визжала, потому как широко раскрыла пасть. Здесь было много детей. Неудивительно, ведь это был праздник.

«Позвольте моему сердцу выпорхнуть из груди — я разрушу этот мир и построю вновь», — вспомнились Андрею слова Нэнсис на одной из страниц ее доктрины и передернул плечами.

Люди не замечали Андрея, врезаясь в него бесплотными телами. Каждый раз, когда кто-то проходил сквозь него, он чувствовал холодок и мимолетный укол тоски, поэтому даже не пытался сменить курс. Ему нравилось это чувство, он уже давно позабыл, что должен ощущать человек, скорбящий по минувшему прошлому. В эти секунды он чувствовал себя обычным, правильным — тем, кто льет слезы по ушедшим.

«Постой, не надо», — Андрей протянул руку, будто пытался схватить воздух. Со стороны это выглядело до ужаса странно, поэтому Дэвид сделал вид, что охраняет Тадеуша, предоставив Андрея самому себе.

Фантомы начали расплываться, а потом их стал уносить ветер, словно золу в догоревшем до пепла костре. Он хватался пальцами за прах, пытаясь остановить людей, оставить их на своих местах. Ведь он не успел рассмотреть надписи на их простых одеждах, и самодельные безделушки, ценимые ими одними, потому что груз с Земли ждать еще очень долго… Все, что он успел заметить — «Осенние дары 26…» на вывеске в конце аллеи, упиравшейся в сплошную бетонную стену с нарисованными на ней бескрайним океаном. Сейчас он был черно-белым, но на самом деле — голубым, понял Андрей. Просто он не видел цвета — это была единственная плата, чтобы прикоснуться к прошлому. Андрей встал, словно вкопанный перед серым океаном.