Книга NeuroSoul Том 2., страница 68 – Данила Скит

Дэвид никогда не забудет. Ее убил Вильгельм — дроид, который стал палачом.

С неба дождем падали звезды, оставляя после себя глубокие борозды, словно шрамы. Какой-то огромный зверь выпустил из лап стальные когти и исполосовал черное полотно ночи. Борозды держались долго, и скоро ночь стала рыхлой и яркой, и шрамы на небе светились синим, а затем — розовым. Полосатое небо вспыхивало и гасло, будто внутри него билось гигантское сердце, перегоняющее черную кровь по воздушным венам. Удар — вспышка, удар — вздох. Так дышал Полет Миражей, захватывая небо кусками, а она снова обманула всех. Нэнсис привела их туда, где одолеть ее невозможно. Хочешь поймать ее? Сделай выбор — переступи черту и умри, тогда славу бросят на твою могилу. Или развернись и уйди, сохранив себе жизнь, но останься ни с чем. Да, это был очередной обман. Тадеуш и сам не знал, почему еще переставляет ноги.

«Что бы марсиане не делали, в итоге у них все равно получается пустыня», — вспоминал он слова Андрея, попирая пыль под ногами, прислушиваясь к тихому гулу вдали. Он еще не достиг красной линии, минув которую превратится в каменный истукан с раскрытым ртом. Поэтому он шел, с трудом волоча ноги и доказывая себе, что его ладони испачканы в липкой крови не зря. Когда Тадеуш прибыл на место, то сразу понял, что перед ним анализатор трупной крови. Размышлять долго не имело смысла. Это ничего бы не изменило, и правила игры не поменялись. Пилот даже не понял, что произошло. Возвращался Тадеуш уже один.

Он отлично стрелял, и умел управлять транспортником. Да, его хорошо научили… а делать выбор его не учил никто. Он научился этому сам.

Пилот пролежит около анализатора около получаса, когда к последней загадке начнут стягиваться первые дроиды. Застарелая кровь им уже не подойдет. Нужна будет свежая… Вслед за дроидами прибудут люди, и тогда у последней загадки вырастут горы трупов. Тадеуш чувствовал, как за ним идет смерть. За спиной, тихо дыша могильной изморозью в затылок. Темные липкие нити оплели его внутренности, словно слизь, которую не исторгнуть из себя даже со рвотой. Тадеуш чувствовал себя марионеткой, только нитки кукловода крепились не к плечам и запястьям, а к кишкам и сердцу. Другие концы находились в костлявых пальцах. Когда они дергали их, по кишкам Тадеуша проходили спазмы, вызывая приступы рвоты, словно смерть требовала все большую дань за то, что он все еще дышит.

«Нет, совсем не так. Они не создают ее, они просто возвращаются. Что бы марсиане не делали, они все равно возвращаются в пустыню. Сегодня я по-настоящему стал марсианином».

Если бы не небо, вокруг валялись бы только рыжие валуны и кое-где росли сохлые суккуленты, так и не дождавшиеся обильных проливных дождей в долине Хриса. Испуганные ящерицы попрятались в каменные пещерки, когда Полет Миражей начал окрашивать унылый пейзаж в краски лета. Они были умнее, чем люди. Пять баллов — это верная смерть. До красной линии Полет имел силу всего в половину балла, но и этого хватало, чтобы все живое, что родилось в пустыне скрыло свои спины от неба. Они не хотели умирать, превратившись в недвижимые статуи, а затем стать легкой добычей хищников. Тех, кто успел унести ноги до первого пика. Маленькие мозги в их маленьких головках осознавали опасность, а Тадеуш нет. Он шел и шел, ощущая кровавую липкость на своих ладонях.