Книга Ребенок по дружбе, страница 18 – Сумеречная грёза

Сегодня ночью я прикоснулся в подлинной Полине, а не ее заменителям и впредь размениваться не собирался. Нужно было закрепить успех.

Вот только когда открыл глаза, такого знакомого, теплого и маленького тельца рядом не оказалась.

Угу, понятно. Полина поняла, что наделала только после того, как наделала. Что ж, и такой расклад я вполне предполагал, поэтому не стал паниковать, а спокойно привел себя в порядок и отправился к ней в номер.

Тук-тук.

— Поль, ты спишь? — я стоял перед дверью ее номера, ожидая, что она откроет. — Полин, давай поговорим. Ну что ты опять как страус, который голову в песок прячет? Мы же не чужие люди, нужно обсудить то, что произошло.

У Полины очень чуткий сон, и, скорее всего, она уже проснулась и села на кровать, навострила ушки. Бывало, когда мы ссорились, что случалось нечасто, но все же случалось, она убегала в свою комнату и дулась там. Я стоял у двери и медленно ей втолковывал, в чем она логически не права. Или не прав я, если был действительно не прав. Поостыв немного, она сидела и думала, а потом всегда открывала мне дверь, мы спокойно разговаривали и мирились. Но сейчас... ссоры не было, но я так же стоял у двери и намерен был сказать главные слова. Хотел, чтобы она услышала.

— Полин, я же не просто так... люблю я тебя, — глубоко вдохнув, на выдохе признался я. — Давно уже люблю, и не помню уже, сколько. Как у тебя грудь начала расти, примерно с этого времени. Глупо, конечно... просто я подумал, раз уж такие дела... Ну, может, это... будем вместе?

В груди пару раз глухо ухнуло, я туго сглотнул, ожидая ответа. Но внутри стояла гробовая тишина, не было слышно даже малейшего шороха. Я еще подождал с минуту, слушая, как мне отвечает тишина...

Неужели она куда-то ушла? На пляж? Было бы обидно, если так... Произнесенное признание далось мне не легко. Но, по крайней мере, второй раз сказать мне будет проще. Так сказать, репетиция. Только осталось отловить Полинку с пляжа.

— Простите, вы не видели, девушка отсюда сегодня выходила? Худенькая такая, с длинными волосами, — я остановил уборщицу, выходящую из соседнего номера.

— Я там только что убралась, — ответила женщина в переднике. — Постоялица съехала несколько часов назад.

— Вы уверены?

— Нет, не уверена, — закатила глаза женщина. — Видимо, два чемодана она вытаскивала просто так. Прокатиться решилась.

Внутри будто что-то оборвалось. Так, понятненько… Полина переплюнула сама себя, решив не просто спрятать голову в песок, а окончательно сбежать, чтобы я не видел ее провинившуюся попку, торчащую вверх. Обычно она звонит потом, просит прощения за свои шалости и сумасбродства, мы разговариваем и снова миримся, но сейчас...

— Да, девушка съехала, — подтвердили на ресепшене. — Около трёх часов назад…

Вернулся к себе, выпил залпом стакан воды, набрал номер Полины. Чуял, во мне зреет воспитательная беседа по поводу ее поведения, а уже потом разговор о прошедшей ночи.

Но меня встретили только слова автоответчика «абонент не отвечает», а дальше — длинные гудки.

Нет, это была не отсутствие зоны действия сети. Длинные гудки и пространное «абонент не отвечает» случается только тогда, когда тебя занесли в черный список.

Кровь хлынула к моей голове. Полина не просто сбежала, она меня заблокировала, обрубила, как нечто ненужное, или неприятное.