Книга Видящий, страница 148 – Лия Арден

Илья свесил голову, тяжело дыша. Боль заполонила сознание, моля отпустить, здравый смысл боролся за его собственную жизнь, пока юноша мёртвой хваткой вцепился в горячие нити. Те нагревались, жжение было недостаточным, чтобы прожечь руки, но медленно нарастающая боль, становящаяся на грани терпимого, – худшая пытка.

Витена вскрикнула и отдёрнула пальцы, привлекая всеобщее внимание.

– Что случилось? – моментально среагировал Рокель. Косой удар распорол утопленника, а последующий пинок отбросил нечисть подальше. Его бы добить, но Ена волновала Рокеля больше, и он рванул к ней.

– Оно жжёт, – ответила она, показав свои руки. Её пальцы и ладони были покрыты красными отметинами.

– Оно заживает, – перекричав вопли нечисти, поправила Мокошь, но не опровергла.

Богиня-пряха неустанно работала, хотя и на её руках стали появляться заметные следы. Несмотря на стремительные движения, она состарилась лет на десять, лицо осунулось, одежда уже не сидела плотно по фигуре. Даже если она не ощущала физическую боль, работа отнимала у неё нечто другое.

– Это как лечение Мары, – пояснила Мокошь, встретившись взглядом с Агатой, которая растерянно застыла. – При лечении нитей они всегда нагреваются. Этого не изменить, а попытка у нас одна, поэтому мы должны завершить работу как можно скорее, или мальчишка останется без рук.

Все взгляды метнулись к Илье.

– Малыш? – неуверенно позвала Агата.

– Я в порядке, но лучше заканчивать, – напряжённо попросил он у Витены.

Она неловко кивнула, с заметным нежеланием потянулась к нитям, но после, как и все, стиснула зубы и продолжила трудится.

Две трети были закончены, и вокруг начался хаос: нечисть их окружила. Александр, Рокель, Алай и Морана с Агатой едва успевали отбиваться. Большинство были ранены, движения не такие быстрые как раньше, а и так травмированные Агата с Мораной едва спасали себя. Илья даже не вздрогнул, когда лезвие кинжала сбило упыря с ног в опасной близости от него. Пот жёг глаза, горели не только руки, но и всё тело. Илью мелко трясло от боли, а происходящая вокруг бойня перестала тревожить. Он не был уверен, что испугался бы смерти, напади на него сейчас хоть сам леший. Мысль о смерти стала представляться благом. Любой исход, где не было бы боли, казался благословением. Разум бился в панике, уговаривая его отпустить плетение; чудилось, что ладони и пальцы уже сожжены до мяса, но он боялся опускать взгляд и убедиться в догадке.

Илья вяло мотнул головой, когда Лела вытащила кинжал Александра из упыря и встала в стойку, чтобы защитить юношу от всех, кто прорвётся дальше.

– Нет, – хрипло выдавил он. – Спря… чься.

Даже произношение пары слов причиняло боль, воздух царапал пересохшее горло, на языке остался привкус крови. Лела не послушалась. У Ильи сердце пропустило удар: один из утопленников проскочил мимо Агаты и бросился к ней. Лела ускользнула в сторону и вогнала кинжал в шею сзади, но она была недостаточно высокой. Утопленник приподнял её над землёй и завертелся, намереваясь стряхнуть. Илья подавил нестерпимый порыв помочь. Если он отпустит хоть одну руку, то плетение выскользнет; ладони кровоточили, боль превратилась в агонию, в висках пульсировало.

Александр приказал Леле отпускать и снёс голову утопленнику, когда бывшая русалка послушно рухнула на землю. Илья протяжно выдохнул, наставник оттащил Лелу в безопасное место. Их взгляды встретились, и, к несчастью, Александр понял больше, чем Илья бы хотел.