Книга Клык и металл, страница 111 – Дж. С. Андрижески

— Мы больше не будем об этом говорить, — сказал он.

— Ты спросил, — голос Малека оставался раздражающе спокойным, странно ясным даже в тумане разума Ника. — Ты просил правду.

— Я знаю, что я просил. Я говорю тебе остановиться. Я прошу тебя перестать говорить сейчас же. Мне надо, чтобы ты заткнулся нахер и перестал говорить, Малек. Мне надо, чтобы ты молчал.

Эти слова вырвались быстро и жёстко, почти потоком сознания.

Произнося их, Ник поднял руку и стиснул свою грудь, словно сдерживая то, что хотело вырваться из её центра.

Когда он закончил, воцарилась тишина.

Тем временем Ник продолжал стоять там, стискивая свою рубашку спереди. Он стоял и смотрел лишь на Малека, в эти разноцветные глаза, и старался не наорать на него.

Может, ему просто хотелось кричать. Может, сломать что-нибудь.

У него не осталось слов. У него не было ничего, что ему хотелось бы сказать.

Он просто хотел, чтобы всё прекратилось.

Ему нужно, чтобы это прекратилось.

Два видящих настороженно наблюдали за ним. Ник видел выражения на их лицах, настороженность и нервозность в глазах. Он не мог сказать, был ли это именно страх. Наверное, это не страх. Тай могла переломить его пополам, если бы захотела… так что это был не страх.

Никто не шевелился.

Уинтер на него не смотрела.

Через несколько секунд Тай тоже отвела взгляд.

Только Малек продолжал всматриваться в лицо Ника.

— Почему? — спросил провидец, переводя взгляд между ним и Уинтер. — Почему ты хочешь, чтобы я молчал об этом? Ты хочешь правды. Даже твоя супруга чувствует это в тебе. Ты не понимаешь, что с тобой происходит. Ты не понимаешь своих снов об этом мужчине-видящем. Ты не понимаешь, почему не помнишь его, не помнишь ничего о том времени. Я могу предоставить объяснение и информацию об этом. Возможно, слышать это будет нелегко и неприятно, но затыкать мне рот кажется бессмысленным.

У Ника не имелось ответа на это.

Честно говоря, он едва мог осмыслить его слова.

Что-то в нём казалось сорвавшимся с якоря, даже сильнее, чем с Уинтер ранее.

Стёр свою память.

Он стёр свои бл*дские воспоминания.

Неужели видящий прав?

Неужели Малек прав?

Как это вообще возможно?

Он полагал, что такое невозможно… во всяком случае, невозможно для вампира.

Неужели он именно поэтому вступил в Белую Смерть? Он не помнил, чтобы два этих события совпали (он вообще не помнил два этих события), но неужели всё было именно так? Неужели он примкнул к Брику в суицидальном порыве из-за горя, с которым он не мог справиться? Возможно, с намерением убить себя каким-то другим способом?

И почему, бл*дь, он всё же не убил себя?

Если всё было так плохо, почему он просто не покончил с собой?

И почему это он тоже не помнит?

Но теперь он думал об этом.

Он думал об этом, и ему вовсе не хотелось думать об этом. Ему не хотелось размышлять о правде. Ему не хотелось выжимать ответы из своего разума. Если он стёр это, значит, у него имелись чертовски весомые причины.

Он никогда не задумывался, почему примкнул к Белой Смерти.

Он не помнил, чтобы вообще когда-либо задавался этим вопросом.

У него имелся целый список дежурных ответов на тот случай, если кто-то спросит, но он никогда не задумывался, верил ли он сам в какой-то из этих ответов.

Правда в том, что Малек не ошибался… он не помнил.

Он ничего не помнил о вступлении в Белую Смерть.