Книга Щит, страница 122 – Дж. С. Андрижески

Упёршись ладонью в дерево у дороги, я посмотрела на зигзагообразную тропу внизу, наполовину скрытую деревьями. Затем я увидела кого-то на той тропе прямо перед тем, как фигура исчезла.

— Ревик, — тихо позвала я.

Он коснулся моего плеча сзади, почти робко.

— Адипан, — сказал он. — Исключительно женщины.

Я подняла взгляд, но Ревик не посмотрел на меня в ответ. Я снова покосилась на синяк на его лице.

— Вот тебе и наедине, я так понимаю, — я попыталась скрыть горечь за шуткой, но не преуспела. — Я поражаюсь, что они потрудились быть такими незаметными.

Ревик снова коснулся меня. И вновь его ладонь не задержалась надолго.

— Они не смогут видеть нас там, куда мы направляемся, — сказал он. — Балидор пообещал мне. Они лишь сопровождают нас до того места, затем уйдут… будут наблюдать за конструкцией издалека.

Я кивнула, но не поверила в это до конца.

Видящие могут врать не хуже людей. Я обнаружила, что они умеют врать даже лучше, если правда мешала их искажённому понятию «долга». Забавно, что теперь все обо мне забеспокоились. Где же было все это гипер-опекающее беспокойство, когда Мэйгар решил выкинуть свой фокус с заявлением прав… на виду у всего лагеря?

Моя злость рассеялась, когда я увидела, что на глаза Ревика навернулись слезы.

Меня это шокировало, даже с учётом того, что я почувствовала от него ранее. Мне пришлось окинуть его повторным взглядом, и даже тогда я не могла осознать, не померещилось ли мне. Его свет закрылся, и я в неверии смотрела, как Ревик вытирает лицо тыльной стороной ладони, избегая моего взгляда.

Видящие — это не люди, напомнила я себе.

У мужчин не существовало никакого предубеждения против открытого выражения эмоций. Даже опасно открытого выражения эмоции. Крепче стиснув его пальцы, я потянула его руку к себе. Ревик по-прежнему не смотрел на меня.

— Эй, — позвала я.

— Элли, — его голос звучал хрипло. — История с Мэйгаром…

Я покачала головой.

— Нет, Ревик… пожалуйста. Прошу, не надо, — почувствовав, как он напрягся, я снова покачала головой. — Дело не в тебе. Клянусь, не в тебе. Я просто не вижу смысла говорить об этом. Это произошло. Все кончено, — когда его лицо напряглось, я потянула за его пальцы. — Слушай. Все закончилось хорошо. Более-менее хорошо.

Ревик все ещё не смотрел на меня.

Я заговорила тише.

— Пожалуйста, детка.

Я почувствовала, как он отреагировал на ласковое обращение и взглянул на меня.

Я погладила его пальцы, ощутив, что это тоже вызвало рябь в его свете.

— Я уже поорала на Чандрэ, винила тебя, винила себя. У меня нет сил проделывать все это заново. Между нами все хорошо. Ведь так?

Ревик стиснул зубы, но показал утвердительный жест. Он выглядел так, словно все равно хотел что-то сказать, но ощутив, как я подталкиваю его свет, он передумал.

Несколько часов мы опять ничего не говорили.

К тому времени мы добрались до высокого плато.

Перед нами простиралось длинное поле с травой. Горы с белыми вершинами возвышались с обеих сторон. При виде низких облаков и причудливо разделившегося сине-белого солнца по спине пробежали мурашки.

Внезапно почувствовав себя так, словно я провалилась в один из своих снов, я замедлила шаги, немного запыхавшись. Я покосилась на дикие цветы, мелькавшие в траве, доходившей до бедра, и знакомое ощущение пронзило меня как физический удар. Это могло быть то самое поле, куда мы прыгали с Тарси.