Книга Щит, страница 132 – Дж. С. Андрижески

На третий день мы отправились прямиком к горам, направив лошадей по крутой вьющейся тропе, пока не обнаружили водопад, который оказался даже крупнее того, что мы встретили по дороге к хижине. Мы провели там большую часть дня — гуляли, сидели, говорили, даже игрались с кое-какими экстрасенсорными штучками.

Каждый день Ревик приносил еду. Не знаю, то ли он вставал рано и готовил, то ли что, но припасы еды казались бесконечными.

Все три дня я также плавала, вопреки ледяной воде. Я плавала в самой реке, недалеко от места, где Ревик лежал на траве и пытался вздремнуть, пока лошади щипали зелень. Я даже плавала в водоёме, образовавшемся от водопада вверху, когда мы остановились на противоположной стороне долины.

Не знаю, хотел ли он все ещё, чтобы мы узнали друг друга без секса, но если так, то к концу второго дня я действительно начинала видеть в этом смысл.

Мы почти не проводили время вместе, если только не находились в гуще какого-то кризиса. То люди пытались нас убить, то время поджимало, то Ревик застрял в роли телохранителя или учителя, то я была в депрессии из-за мамы или новой жизни, в которой я винила его, по крайней мере, отчасти. Затем все остальное — обычное разделение, страх, непонимание намерений друг друга, параноидальное дерьмо, которое преследовало нас с самого начала.

Я осознала, что с Ревиком легко находиться, когда ни один из нас не пытался сообщить чего-то экстремально важного. Мы оба, возможно, слегка осторожничали, и наверное, оба исподтишка смотрели друг на друга.

Но за исключением этого, да… все было легко.

Я забыла, что у него хорошее чувство юмора.

Белый конь был в его понимании шуткой, конечно — вся эта история с «белой лошадью Апокалипсиса» и Мостом. Очевидно, Ревик полночи не спал и гонялся за лошадьми, потому что белого коня так сложно было поймать.

И все же он поэкспериментировал и поездил на нём несколько часов, чтобы убедиться в безопасности. Так что, как сказал Ревик, когда он предложил мне поездку, он был вполне уверен, что не подвергает меня опасности.

После первого часа я дала коню кличку «Замануха».

Белый конь поначалу казался покладистым — может, потому что он не дёргался и не пугался, и вообще не отреагировал, когда я впервые на него забралась. Однако как только мы выехали за огороженную территорию вокруг дома, у него обнаружилась склонность без предупреждения переходить на галоп и останавливаться как вкопанный… тоже без предупреждения.

Когда он сделал это в третий раз, я перелетела через его голову и плюхнулась в траву.

Как только он убедился, что я не пострадала, я увидела, что Ревик подавляет улыбку, наблюдая, как я матерю коня, который галопом нарезал круги вокруг нас, мотая головой и закусывая металлический мундштук.

После этого Ревик предложил поехать на белом.

Я попыталась ещё раз, справившись с несколькими попытками Заманухи скинуть меня, но после того, как он сбросил меня во второй раз, я сдалась и уступила очередь Ревику.

После того, как он сам перелетел через белую гриву и познакомился с другим участком поля, я наблюдала, как он неуклюже садится, пока Замануха скачет вокруг, вскидывая копыта.

Подъехав к нему на чалой кобыле, я наклонилась через её шею, чтобы сказать Ревику, который все ещё сидел на земле, что я снова переименовала Замануху… и теперь он впредь будет зваться «Карма».