Книга Щит, страница 204 – Дж. С. Андрижески

Его злость вскипала, темнела, когда лицо Элли промелькнуло перед его мысленным взглядом.

Ревик позволил импульсу света отразиться в его глазах.

— …Вероятно, ты думаешь, что я женился на ней ради получения какого-то влияния, может, даже для того, чтобы моё наказание отменили. В этом ты ошибаешься, но поскольку я полагаю, что так считает большинство Семёрки, я тебя в этом не виню. Если ты думаешь, что я пойду против неё, в этом ты тоже ошибаешься. Если ты когда-нибудь дашь мне повод считать, что ты представляешь угрозу для моей жены, я тебя убью.

Ревик помедлил, затем сделал примирительный жест.

— Но я полагаю, что ты и без моих слов подозревал это, — сказал он. — Иначе ты не использовал бы её, чтобы добраться до меня, и наоборот. Если ты знаешь меня так хорошо, как притворяешься, то ты также знаешь, что мне все равно, чего ты хочешь, лишь бы ты сначала дал мне пистолет и позволил отправиться за моей женой. Я приму любые условия до тех пор, пока они никак ей не навредят. Я не могу говорить за неё, но передам любое твоё сообщение.

Узкие губы Сарка изогнулись в подобии улыбки.

— Ах. Да. Я вижу, ты все ещё прагматист. Ты хочешь вернуть свою жену. Поэтому ты «подыгрываешь», да? Тебе нет дела ни до кого другого и ни до чего… даже до того, являются ли наши намерения «хорошими» или «плохими» в общем масштабе вещей. Лишь бы твоя цель была достигнута.

Ревик прикусил язык, чтобы сдержать резкий ответ.

Наконец, он пожал одним плечом.

— Ладно. Я подыгрываю. Тебе важно, чтобы мне было не все равно? Ладно.

Он один раз кивнул и сделал вежливый жест рукой.

— Салинс, — сказал он. — Чего ты хочешь от меня в качестве исполнения моей части нашего с тобой контракта?

— Нет, нет, — Салинс покачал головой, тихо щёлкнув языком. — Я и не мечтаю играть с тобой в игры, племянник. И возможно, ты прав, не время нам сейчас вести этот разговор. Но мне больно видеть, что ты с такой готовностью отдаёшь свою свободу, какая бы конечная цель ни крылась за этим. Я хотел лишь воззвать к твоему рассудку… и идеалам, которые мы делили в твоей юности.

Ревик наградил его скептическим взглядом.

— Да? — спросил он. — И что это за идеалы?

— Обеспечить безопасность твоих людей, — сказал Салинс. — Сражаться во имя справедливой цели. Которая улучшит положение всех рас.

Поначалу Ревик не ответил. Крепче скрестив руки, он выпрямился, поправив больную ногу.

— Я думал, что выразился ясно. Я мало что помню из своих ранних лет, — невольно тихонько фыркнув, он посмотрел на пожилого видящего. — И что касается стоящего, эта версия «прославленных идеалов», на которую ты ссылаешься, нова для меня. Если я могу верить тому, что говорили мне другие… включая твоих же людей… моя юность состояла больше из пьянок и траханья, нежели из бескорыстных благородных намерений.

Пожилой видящий издал урчащий гортанный звук сочувствия.

— Племянник, — произнёс он. — Я понимаю, что ты зол. Я также понимаю твой глубинный страх за свою пару. Я прошу тебя подняться над травмами твоей юности, а также над всем, что случилось после. Здесь происходит нечто большее, чем простая операция спасения. С тех ранних лет мир изменился в очень темной манере. Несомненно, ты тоже это видишь.

Он наклонился ближе, сцепив длинные руки.

— Так не может продолжаться. Эти бесконечные распри между видящими. Грядёт Смещение. Мы больше не можем сражаться друг с другом… из-за идеологии, перемирия с людьми, денег, власти, секса или чего-то ещё. Пришло время объявить перемирие между нашими различными точками зрения. Мы слишком долго поддерживали роскошь изоляционизма.