Книга Щит, страница 260 – Дж. С. Андрижески

Он отвёл взгляд, крепче сжимая руку Уллисы.

— Реви', - пробормотала Уллиса. — Реви'… успокойся. Вспомни, зачем мы здесь.

Он услышал её в достаточной мере, чтобы бороться с этим. Она права; он не мог все запороть, только не сейчас. Закрыв глаза, он постарался содействовать, сосредоточиться. Он скользнул глубже в серебряные нити, но и там не смог найти никакой стабильности.

Он напомнил себе, что играет роль. Если он сломается, действительно выйдет из себя, то они наверняка подумают, что он опасен и позовут на помощь. У людей существовала тонкая грань между экзотическими отличиями и ужасом.

Стараясь превратить панику в хотя бы внешние проявления возбуждения, Ревик выгнулся навстречу Кэт, но реакция её света практически сдавила его мышцы прямо перед тем, как она впилась пальцами в его больную ногу. Затем Тобиас запустил руку под его рубашку, и Ревик вновь ощутил тошноту, стараясь впустить свет другого видящего в свой, пока мужчина гладил его грудь и целовал шею.

Голос Уллисы по-прежнему оставался центром его внимания, единственным якорем.

— Она поймёт, — бормотала Уллиса. — Она поймёт…

Он покачал головой.

— Нет, — выдавил он. — Не поймёт.

— Она любит тебя, Реви'… она тебя любит…

Она любила его, подумал он. Она действительно любила его до всего этого.

Он это чувствовал. Какая-то его часть пыталась цепляться за сомнения, может, чтобы защитить себя, дать себе какую-то свободу на случай, если что-то случится, или она передумает до того, как они закончат. Даже недавно, в Сиккиме, он убедил себя, что она может не понимать, что она делает и что она ему говорит.

Он твердил себе, что она всего лишь молода, неопытна, что разделение пудрит ей мозги. Но он сам в это не верил.

Она любила его. Вопреки всему, что он с ней сделал, вопреки всему, кем он был.

Но он задавался вопросом, любила ли она его достаточно сильно.

Я проснулась как от толчка.

Я не знала, где находилась. Я ощущала во рту вкус желчи, осознала, что вспотела. Я не знала, что со мной не так.

Что бы там ни было, мне было плохо.

Я перекатилась на бок… и осознала, что могу это сделать.

Мои запястья были скованны между собой, но не прикованы к чему-то ещё. Даже свернувшись в позе эмбриона, стараясь не паниковать из-за того, как сильно болел каждый сантиметр моей кожи, я осознала, что нахожусь в нормальной кровати.

Матрас был тонким. Одеяла пахли детской присыпкой.

Когда боль вернулась, я вновь ахнула, затем застонала, когда боль лишь усилилась. Выругавшись, я перекатилась на спину, но это не помогло. Что бы со мной ни случилось, это казалось не связанным с болью в моих ногах, бёдрах и руках. Это находилось так глубоко под моей кожей, что я не могла определить источник.

Такое чувство, будто я умирала.

Или словно что-то пыталось содрать мою плоть.

— Бл*дь, — прохрипела я, таращась в белый потолок, крепче обхватывая живот рукой и вжимая его в постель. Я ощущала тошноту. Однако проблема не только в этом — такое чувство, будто мне что-то насильно заталкивали в горло.

Я гадала, не отравил ли меня Териан.

Затем я стала задаваться вопросом, вдруг Ревик умер.

Когда эта мысль сформировалась, я закричала, затем задохнулась, когда боль усилилась и теперь уже пыталась сокрушить мою грудь. Я все ещё потела, только теперь ещё и хотела блевануть. Моё тело несколько раз содрогнулось, но похоже, я не могла добиться, чтобы это произошло.