Книга Щит, страница 268 – Дж. С. Андрижески

— Уллиса, — выдохнула я.

Я не могла смотреть на него, хотя осознавала его присутствие рядом, чувствовала, как он наблюдает за моим лицом. Он пахнул сексом. Он вонял им. Я не могла чувствовать его, не могла чувствовать его свет, и я радовалась этому как ничему другому за всю свою жизнь. Я просто хотела, чтобы он убрался от меня, надел одежду и убрался нахер подальше, и не снимал грим или протезы или что там у него на лице.

Однако он делал что-то со мной. Я ощущала его пальцы на ошейнике вокруг своей шеи, осознала, что он держит какой-то инструмент…

— Нет, — выдавила я.

Слишком поздно. Он стиснул что-то рукой и крепко сжал.

Ошейник треснул. Я почувствовала, как он разломился надвое, затем тут же ощутила, как создание в устройстве на моей шее умирает. До сих пор я и не осознавала, что это какое-то живое животное, обёрнутое вокруг моего горла как паразит.

Я ощутила, как это существо испускает последний вздох, затем Ревик стал аккуратно вытаскивать зубцы из дырок сзади моей шеи. Его пальцы тряслись так сильно, что ему пришлось повозиться несколько раз прежде, чем он сумел снять эту штуку.

Оказалось, все не так драматично, как я ожидала.

Мой свет постепенно окутал моё тело, словно кто-то очень медленно добавлял громкость старому радиоприёмнику. Я уставилась на мужчину с телом Ревика, ощущая аккуратное прикосновение пальцев Ревика, даже ощущая его запах, когда его свет взорвался вокруг моего, скользнув в меня без предупреждения.

Ощутив реакцию его сердца, я вскрикнула, отталкивая его от себя.

Однако его руки обвили меня, слишком сильные, чтобы я могла отпрянуть.

Я не могла дышать, не могла сделать вздох, но он лишь крепче сжимал меня в объятиях, ласково убирая мои волосы с лица, притягивая к себе на колени. Я словно со стороны заметила, что татуировку на его руке не видно. Они каким-то образом скрыли её, как и шрамы, как и верхнюю часть его груди — как и его лицо.

Он был скользким от пота, и теперь, когда я чувствовала его свет, он переплетался со светом всех остальных, присутствовавших в комнате.

Я чувствовала на нем Уллису, незнакомого мужчину-видящего, какого-то человека, Кэт…

— Элли, — его голос был хриплым, переполненным слезами. — Элли, дорогая… пожалуйста. Пожалуйста. Детка, пожалуйста… — его слова оборвались, перепутавшись, почти как тогда, в той горной хижине.

Но об этом я сейчас тоже не могла думать.

— …единственный способ… единственный способ, который я сумел придумать… — его руки до боли сжались вокруг меня. — Я знал, что ты у него… должен был добраться до него… не убив тебя…

Он ласково убирал мои волосы с лица, целовал меня, робко скользил своим светом в мой свет. Я понимала, что он хочет большего. Он боялся. Боялся не только того, что я о нем подумаю, и даже не того, что я могу от него уйти.

Он боялся меня.

Он поцеловал меня в щеку, держа так крепко, что я не могла пошевелиться.

— Дорогая, пожалуйста… пожалуйста… я так сильно тебя люблю…

Я не могла смотреть на него.

Это даже не его лицо, но я не могла вынести мысли о том, что он посмотрит на меня, посмотрит сквозь моё выражение на то, что за ним скрывалось. Так что я смотрела в тускло освещённую комнату, наблюдая, как трое видящих собираются, проверяют оружие и боеприпасы, обшаривают карманы людей, скорее всего, ища органику и прослушивающие устройства. Я слышала их, слышала их голоса в Барьере, и осознала, что они не одни.