Книга Меч, страница 184 – Дж. С. Андрижески

Видя, как Ревик вздрогнул, крепче стиснув свои волосы, я прикусила губу.

— Потом ты послал это письмо, — сказала я.

Воцарилось молчание.

Он хрипло усмехнулся, поднял голову и посмотрел в окно.

— Это блядское письмо, — сказал он. — Gaos. Вы оба, должно быть, были в восторге, — он посмотрел на меня, и его глаза холодно сверкнули в лунном свете. — Ты хотела, чтобы он прочёл его вслух. Это просто бессмысленная жестокость, жена? Или в этом тоже содержался посыл? Я что-то упустил?

Я стиснула кулаки, чувствуя, как усиливается моя злость.

— Я не знала, что было в этом письме! Ты доставил его к нашей двери… как какую-то насмешку! Я не знала про цветы. Я даже не видела их, пока Касс не закончила читать. Я думала, ты пытаешься манипулировать мной… я думала, всё это должно быть угрозой.

— Угрозой? — переспросил он, и в его голос просочилась злость. — Ты думала, что я стану тебе угрожать? Ты моя жена, Элли.

— Ага, — отозвалась я, сердито посмотрев на него. — Мужья же никогда не убивают своих жён и не угрожают им.

— Я не человек, блядь! — рявкнул он. — Я сказал тебе, что никогда не подниму на тебя руку. Ты думала, что я тебе солгал?

— Я думала о том, что я только что переспала с другим, — сказала я. — Впервые с момента заключения нашего брака. Откуда, блядь, я должна была знать, что ты сделаешь?

— Я даже не знал об этом!

— Я предположила, что ты знаешь.

— Почему я не знал, Элли? — его взгляд встретился с моим, и я вздрогнула от боли в его глазах, когда его подбородок напрягся. — Это было дело рук Балидора? Или это со мной тоже сделала ты? Ты даже не включила меня в свою чёртову измену? Тебе непременно надо было отрезать меня и от этого тоже?

Я покачала головой, стараясь контролировать свой свет и свой голос.

— Я решила, что это и стало поводом для письма. Я предположила, что ты зол…

— Я бы не стал тебе угрожать, Элли!

Я уставилась на него с открытым неверием.

— Джон сказал, что ты угрожал убить любого, кто ко мне прикоснётся. Включая его самого, мать твою, — я крепче сжала колени. — А теперь ты хочешь, чтобы я поверила, что ты не причинил бы мне вреда? И не стал бы мне угрожать? Хрень собачья.

Когда он покачал головой, всё ещё со злостью в глазах, я повысила голос.

— Ревик, между нами всё было туманно. Уже давно. И тебя в последнее время нельзя назвать мистером Ненасильственность…

— Боги, Элли!

Что-то в его голосе заставило меня замолчать.

Я уставилась на него, и это вновь ускользнуло от меня, как только я ощутила рябь, исходившую из его света. Осознав, что мы кричали друг на друга, что я едва следила за своими словами, я издала какое-то подобие хрипа, поразившись боли, которая ударила меня в сердце, как только я её впустила.

Слёзы покатились по моим щекам прежде, чем я успела их сдержать. Затем я вспомнила его в хижине, вспомнила всё, что мы сказали друг другу, каким далёким всё это казалось мне теперь. Я вспомнила его лицо и то, как он смотрел на меня.

— Ты обещала мне! — хрипло сказал он. — Блядь, ты обещала мне! — он вновь вцепился в свои волосы. — Боги… я поверил тебе. Я действительно поверил тебе, блядь. Ты знала, что это значит для меня. После Элизы. Ты знала. Я рассказал тебе всё. Я говорил тебе, что не смогу с этим справиться.

Я закусила губу, подавляя желание напомнить ему про Вашингтон, напомнить ему все те вещи, что он тоже обещал мне в той хижине. Я задавила это желание, стиснув свои волосы руками, сжав ладони в кулаки. Я постаралась закрыть свой разум, свой свет, своё сердце. Всё болело и ослепляло меня.