Книга Меч, страница 197 – Дж. С. Андрижески

Передо мной это поднималось всего один раз — во всяком случае, прямо.

Ревика попросили дать заявление в прямом эфире новостного канала видящих, за которым должен был последовать «вопрос-ответ» от группы видящих-журналистов. Темой заявления должны были стать его мысли по поводу недавнего объединения Семёрки с китайцами. Этот канал, по мнению Мирового Суда и СКАРБ, принадлежал к чёрному рынку, и его слушали видящие по всему миру, так что меня немного поразило, что они обратились напрямую к нему.

Ревик вежливо отклонил предложение, но в то время я задалась вопросом, делалось ли это для меня, или же скорее в связи с тем, что ни один из нас не делал открытых заявлений с той ночи, когда он потребовал от меня объяснений.

Конечно, я кое-что улавливала то тут, то там — в основном от его последователей.

Врег ненавидел Балидора до помутнения рассудка. Он ненавидел его почти так же сильно, как Ревик. И, похоже, он всё ещё воспринимал как личное оскорбление тот факт, что Ревик не убил Балидора, когда в Пекине у него была такая возможность. Насколько я могла сказать, это было единственное серьёзное разногласие между Врегом и Ревиком.

Я улавливала за этим проблески причин.

Отчасти это вызвано тем фактом, что я изменила его другу с лидером Адипана — должно быть, Ревик в итоге рассказал ему об этом. Я также улавливала намёки на то, что именно Врег сидел с Ревиком после того, как меня застрелили. Он неделями беспомощно наблюдал, как Ревик начинал умирать, как он кричал от боли, как терял контроль над своим телекинезом.

Я мельком видела образы Ревика, лежащего на кровати, потеющего и бледного, худого, как тогда, когда он только сбежал от Териана — затем я перестала смотреть.

Я знала, что Врег попытается сам убить Балидора, если окажется хотя бы на расстоянии выстрела от него. Я также улавливала мысли о том, что если ему когда-нибудь представится хоть малейшая возможность, он предпочтёт сделать это медленно.

И всё же он, казалось, ни капли не злился на меня за этот самый поступок.

Некоторые его командиры, похоже, не принимали меня — особенно женщины, но у меня сложилось впечатление, что это не столько соперничество за секс, сколько недоверие ко мне. Не только Врег знал, что между мной и Балидором кое-что было — новости внутри конструкции распространялись быстро. Некоторые открыто задавались вопросами, не была ли я шпионом Семёрки или даже Лао Ху. Я также уловила несколько вопрошающих мыслей о том, не использует ли меня и мой брак кто-то более взрослый и мудрый, чтобы проникнуть в операции Ревика.

А ещё они думали, что Ревик наивен в отношении меня.

Некоторые считали, что я вожу его за член, и это им тоже не нравилось.

Однако я позволила себе роскошь не думать обо всём этом — ни о Восстании, ни об их идеологии, ни о том, кто считал меня сукой за измену их боссу. Я пребывала в своеобразном добровольном отрицании, пока он учил меня телекинезу и mulei, пока мы проводили время, плавая, ходя в походы, делая друг другу массаж, много занимаясь сексом и фактически ведя себя так, будто мы оба отправились в долгий отпуск.

Я также позволила себе роскошь предположить, что шестимесячный запрет на операции всё ещё в силе. Вопреки его полуночным исчезновениям и тем моментам, когда он отрешался, чтобы поработать через виртуальную сеть, я не думала, что он разворачивает полноценные операции у меня под носом.