Книга Меч, страница 256 – Дж. С. Андрижески

Касс видела, как Джон и Балидор с явным скептицизмом переглянулись.

Ей не нужно было быть видящей, чтобы знать — они тоже задаются вопросом, не впадает ли он в старческий маразм.

Я подняла взгляд, прижимаясь к груди Ревика, когда услышала очередной взрыв ликующих воплей от группы в передней части комнаты.

Мы находились в самом крупном из общих помещений, вернулись в главный лагерь в Азии. С нами делили комнату примерно двадцать разведчиков, включая большую часть команды, которая была со мной в здании «Чёрной Стрелы». Мы вернулись буквально накануне, и я всё ещё страдала от смены часовых поясов вопреки тому, как много спала во время полёта — большую часть времени я провела, свернувшись калачиком на коленях Ревика, который сидел на последнем ряду сидений в главном салоне.

Я не слышала слов новостных репортёров, но видела своё лицо на гигантском экране, даже с другого конца комнаты. Молодые видящие, сидевшие перед монитором, втиснулись на длинный диван, пили, ели и говорили между собой, продолжая смотреть новости.

Когда я посмотрела обратно на Ревика, он улыбнулся.

Я увидела в его глазах проблеск гордости, затем он дёрнул меня за руку и притянул обратно к себе, чтобы суметь поцеловать.

— Они будут делать это всякий раз, когда покажут этот чёртов отрывок? — я вновь ощутила проблеск боли прямо перед тем, как опять посмотрела на своё изображение в новостях. — Мне ничуть не становится легче воспринимать всю эту… — я жестом обвела комнату. — …Операцию, понимаешь? Крики радости в честь моего массового убийства?

Он мягко щёлкнул языком и покачал головой. Он поцеловал мою ладонь, затем запястье, и приласкал мою руку. Он вновь притягивал меня, и это отвлекало меня вопреки всему остальному.

— Думаю, ты неправильно понимаешь, жена, — тихо сказал он. — Они радуются не кровопролитию. Они радуются, потому что мы живы. Потому что мы разрушили главный процессор, — он поцеловал меня в шею. — У многих из них семьи в лагерях, Элли. Большинство моих последователей — беженцы. Система засосала их в детстве… либо их продали, либо украли.

Посмотрев на него, я ощутила, как напрягаются мои челюсти.

— Как ты это делаешь? — сказала я. — Как ты умудряешься вызвать у меня чувство вины из-за того, что я не радуюсь этому?

Он выглядел искренне удивлённым.

— Ты думаешь, я хочу, чтобы ты радовалась этому?

Вздохнув, я легонько дёрнула его за волосы.

— Нет.

Он обвил меня рукой, прижимая к себе. Я ощущала в нем ту тягу, достаточно сильную, что я прикрыла глаза, стараясь думать вопреки ей.

С нами опять что-то происходило.

Мы не обсуждали это, но от этого становилось очень сложно сосредоточиться в его обществе — а это и в лучшие-то времена было непросто. Я даже гадала, не вызвано ли это моим использованием телекинеза во время операции, но это началось до отъезда в Южную Америку.

Он поцеловал меня в шею, чувственно притягивая мой свет, легонько посасывая мою кожу. Я прикрыла глаза, затем вновь открыла и посмотрела на комнату перед собой, ощущая головокружение. Сделав это, я увидела, как несколько видящих отводят взгляды и краснеют, зная, что я поймала их за наблюдением за нами.

Супер. Мы опять воздействуем на остальных.

— Элли, — произнёс он. — Тебе бы не пришлось убивать, если бы не я. Это возлагает на меня двойную ответственность. За боль твоей души… и за сами смерти.