Книга Ревик, страница 68 – Дж. С. Андрижески

Он практически потребовал, чтобы она вернулась домой.

Он очень настойчиво попросил её, стараясь не превращать это в требование…затем, через несколько секунд, когда они ещё разговаривали, и он всё ещё читал её свет… он попросил её ещё раз.

Она даже сейчас чувствовала, как он до сих пор притягивает её.

Она чувствовала глубину его беспокойства, и это осознание вызвало прилив чувства вины. Она знала, что будь она на месте Уйе — если бы она смотрела, как он взаимодействует с опасным видящим, работавшим на тёмных существ; если бы жизнь Уйе была в опасности; если бы ему только что пригрозили изнасилованием и чем похуже… она бы справлялась с этим намного хуже.

К этому моменту Кали понимала, что он прав.

Если она останется в пределах досягаемости нестабильных эмоций и импульсов Дигойза, это угрожало не только ей, но и жизни её мужа и их нерождённого дитя.

Дело уже не только в ней и даже не в её видениях.

Она должна покинуть Сайгон. Она должна защитить свою семью.

Она ненадолго заглянула во французскую пекарню, чтобы взять еды, зная, что впереди долгий перелёт, и лучше прихватить что-то компактное вроде сэндвича или несладкой выпечки, а не то, что подавали в отеле.

Возможно, в отеле она тоже поест — зависит от того, что аэропорт сообщит ей относительно следующего вылета в Соединённые Штаты.

В итоге она была слишком отвлечена и взбудоражена, чтобы легко выбрать еду для покупки или вообще почувствовать голод. Она задержалась в пекарне, чтобы купить два пончика бенье у пожилой вьетнамки, затем импульсивно заказала сэндвич с сыром и шоколад, пока женщина жарила выпечку перед ней.

Она старалась успокоиться, пока стояла там.

Она старалась продышаться, привести мысли в порядок.

Ожидание, пока женщина готовила свежую порцию жареных сладостей, помогло.

Кали приняла от неё чашечку свежего эспрессо, опираясь на стеклянную витрину и наблюдая, как пожилая женщина готовит. Они обменивались любезностями и пытались понять друг друга на английском с разными акцентами. Эспрессо был таким вкусным в прохладном утреннем воздухе — насыщенный тёмный кофе мелкого помола, достаточно крепкий, чтобы Кали вздрагивала от каждого глотка, пока не привыкла.

Она решила, что ей нравится Вьетнам.

Придётся навестить эту страну после того, как она оправится от этой ужасной войны.

Кали сказала об этом пожилой женщине, и перепачкавшаяся в муке пекарь улыбнулась, показывая просвет между пожелтевшими зубами. После этого их беседа сделалась теплее. Они поболтали о погоде, о переменах в городе теперь, когда американских отрядов осталось мало, о возможном исходе войны, о грядущей демонстрации.

В итоге, вопреки её спешке покинуть страну, оставить позади Дигойза Ревика и Шулеров, Кали осознала, что ей не хочется уходить из маленькой пекарни даже после того, как ей передали масляный бумажный пакетик с тёплыми пончиками, а потом ещё один, с шоколадом и сырным сэндвичем.

И всё же, покинув магазин, она поспешила по улице к своему отелю.

Минут через двадцать, толкнув стеклянные двери, Кали прошла мимо стойки регистрации в «Каравелле», улыбнувшись и помахав персоналу, затем направилась прямиком в номер. Она собиралась поговорить с ними об еде и оплате за номер, когда свяжется с какой-нибудь авиалинией и узнает о следующих рейсах.