Книга Рыцарь, страница 93 – Дж. С. Андрижески

Ревику всё ещё хотелось её защитить. Джон видел это даже тогда, когда он был Сайримном.

Что касается самого Ревика, то до Териана он пережил столько куда более худших вещей, что их приключение в горах едва ли отразилось на общей картине. Зная Ревика, можно предположить, что он в какой-то мере вообще выбросил это из головы, учитывая, что он вытерпел в детстве.

Джон переживал именно за Касс.

Она хорошо это скрывала, особенно в присутствии Элли, но Джон знал, что Касс тяжело пережила историю с Терианом. В детстве она вытерпела немало дерьма от своей семьи, от многочисленных бойфрендов матери, и даже когда та была ещё замужем, а также от пьяного дяди, который «нечаянно» вырубался в её комнате каждый раз, когда приезжал на выходные в город.

Однако ситуация с Терианом была другой.

Что-то в Териане лишило её последней уверенности — а может, просто чувства безопасности в мире. Она всё ещё играла роль крутой и приземлённой городской девчушки, но, похоже, уже сама в это не верила.

Может, чтобы вернуть себе это ощущение, она начала зависать с видящими, которые казались ей крутыми. Некоторые из этих видящих были почти преступниками, если не настоящими террористами.

Джон не умалял важность того, что ей удалось сделать самостоятельно в плане преодоления проблем после Териана, но в своей студии боевых искусств он работал с достаточным количеством травмированных жертв, чтобы понимать, что пробелы его нервировали. Её настаивание на том, что с ней всё в порядке, лишь усиливало нервозность Джона.

Она явно начала холодно относиться к нему — особенно когда узнала, что он на полурегулярной основе навещает Фиграна. Джон не мог винить её за это.

В любом случае, он волновался. Отсутствие известий от неё казалось зловещим.

Он пока что ничего не говорил Элли о своих страхах. Он не говорил ничего и в Сиртауне, когда Элли вслух задавалась вопросами о странных поступках Касс. Джон даже не озвучил Элли свои теории о том, почему Касс выбрала себе гигантского, гипер-опекающего и немного туповатого видящего в бойфренды — а не, скажем, Чан, которая сразу заметила травму Касс и пыталась ей помочь.

Джон не озвучивал свои мысли о ментальном состоянии Касс по одной простой причине. Он, Ревик и Касс практически заключили негласное соглашение о том, что Элли нельзя знать слишком много о том, что случилось в той камере под Кавказскими горами.

Элли и так достаточно винила себя за то, что Териан сделал с ними троими. Джон не видел смысла всё усугублять — она же всё равно ничего не смогла бы сделать.

К тому же, Ревик не говорил этого прямым текстом, но он ясно дал понять, что не хочет, чтобы Элли слышала о большинстве сексуальных извращений, которые проделывал Териан, особенно с ним самим.

Однако теперь Джон задавался вопросами.

Он начинал думать, что надо поговорить с Ревиком. Возможно, им придётся подключить и Элли, нравится это Ревику или нет. По правде говоря, Джон сомневался, справедливо ли держать Элли в неведении, учитывая её отношения с Касс. Он и так винил себя за то, что не озвучил более серьёзные тревоги о ментальном состоянии Касс, но он оправдывал это, говоря себе, что у Элли и так забот хватает.

Теперь, когда Ревик поправился, эта отговорка не казалась правдоподобной.

По правде говоря, Джон сомневался, что Элли не замечала так много, как притворялась. Она в целом предпочитала не лезть в дела своих друзей, если они не просили её о помощи. Обычно это хороший подход. Она не подвергала дорогих ей людей психоанализу, не навязывала помощь, когда они хотели справиться с проблемами по-своему.