Книга Трикстер, страница 96 – Дж. С. Андрижески

При этом я осознал, что Териан вообще не сосредоточен на эмоциональных реакциях и вздрагивании своего друга. Вместо этого его aleimi намеренно окружил Дигойза, стараясь пробиться через тот крепкий пузырь света и увидеть обмен репликами, в который его явно не включили.

Я осознал, что он пытается увидеть, что происходило между Дигойзом и Галейтом.

Несмотря на предупреждение Дигойза, Териан пытался использовать это отвлечение, чтобы попытаться пробить щит и увидеть сквозь стену, скрывавшую свет Дигойза.

Он не особо добивался успеха.

Я это знал хотя бы по чистому уровню раздражения, пульсировавшему и искрившему в свете Териана. Я всё ещё наблюдал за его усилиями, когда тон конструкции снова изменился.

Я ощутил, как тот резкий, напитанный силой свет начинает отступать.

На лице Дигойза отразилось облегчение, когда серебристая завеса вокруг него начала рассеиваться. Яркий серебристый свет отстранился от него, оставив после себя лишь куда более слабое и приглушённое свечение коленопреклонённого света.

В те же несколько секунд Териан нахмурился.

— И каково это было, Реви’? — холодно сказал он. — Ты показал папочке свою любимую сучку? Он по-прежнему любит тебя спустя всё это время?

— Почему бы тебе не спросить у него самого, Терри? — парировал Дигойз.

Голос Дигойза прозвучал жёстко.

Его слова отражали отголоски того облегчения, а также резкие нотки напряжения, которым до сих пор вибрировала конструкция вокруг моего света. Что-то в последнем заставило меня нахмуриться, затем пристальнее присмотреться к Дигойзу. Сделав это, я испытал лишь неверие.

Его руки дрожали.

Gaos d’lalente… его руки реально дрожали от взаимодействия с Галейтом.

Могучий Дигойз дрожал как ребёнок.

Я не мог понять, заметил ли Териан.

Я чувствовал, как он отступил в Барьер, в верхние уровни сети, и поймал себя на мысли, что он послушался совета Дигойза и теперь хотел поговорить с Галейтом. Териан отправился прямиком к своему боссу, чтобы узнать исход их взаимодействия.

Когда Териан отключился, я ощутил, как злость в его свете извращается в холодную ярость.

Он уставился на Дигойза, эта ярость и неверие отразились в его голосе.

— Значит, ты получил то, чего хотел, — сказал он, и его янтарные глаза ожесточились. — Хорошо тебе, Реви’. Галейт говорит, что мы должны отпустить тебя и твоих друзей.

Его слова прозвучали странно громко.

Отчасти это могло быть из-за того, что в остальном на поляне царила тишина.

Я слышал гул насекомых, когда позволял себе сосредоточиться на этом, а также время от времени крик птицы или мартышки на верхних ветках деревьев. Однако стоявшие тут видящие не издавали ни звука. Я не слышал их дыхание и тем более сердцебиение.

Из света Териана продолжала исходить ярость.

— …Однако Галейт не говорил, что мы не можем взыскать пошлину перед тем, как ты уйдёшь, Реви’.

Говоря, он скользнул ближе к другому мужчине, перемещаясь странными, боковыми, скользящими и крадущимися движениями, которые сбивали с толку моё зрение. Он сократил расстояние между собой и собеседником с дезориентирующей грацией, которую я никогда не замечал ни за кем, будь то человек или видящий.

Прежде чем я успел хоть моргнуть, в руке Териана оказался нож.

Он поднёс лезвие к горлу Дигойза, двигаясь так быстро, что я ничего не видел, пока сталь не прижалась к бледной коже, вминая её по изогнутой линии.